— Да? — на секунду задумался Сеня. — Ну и хуй с ним тогда! Пойду к блядям, оттянусь напоследок. Всем хорош дурдом, но бабы там…
Он, вжикнув молнией, раскрыл одну сумку, вытащил оттуда наугад пачку пятитысячных купюр и смылся. Что ему скажешь? Совершеннолетний уже. А я погрузился в тяжкие раздумья.
Мы с Сеней межсрезовой контрабандой не баловались, но, разумеется, в общих чертах были в курсе. Проводников немного, и хотя они, по большей части, и друг друга-то терпеть не могут, а мной вообще пугают детей, но тусовка существует. Поневоле приходится контактировать и поддерживать нечто вроде профсоюза — а то желающих сесть на канал хватает. Как со стороны государства, так и со стороны криминала. Несмотря на серьёзные внутренние трения и конкуренцию, всё же как-то друг другу помогаем — я пару раз приезжал на «стрелки» в качестве «окончательного аргумента». Конечно, и криминал, и государство всё равно в схемах присутствуют, куда же без них, но какие-то правила, в основном, соблюдаются. Более или менее. Местами.
Так вот, основной экспортный товар нашего среза на межмировом рынке — это оружие. Тут мы уникальны — остальные срезы, настолько озабоченные прогрессом средств уничтожения, уже достигли логического финала этого пути. В одном из таких миров у нас запасная база — очень скромная, просто склад того, что по разным причинам не стоит хранить здесь. Безопасность хранения там абсолютная — воровать некому, а радиация уже, в основном, рассеялась. Главной проблемой было найти уцелевший сортир для Сениного кросс-локуса…
Второй по популярности товар — автомобили. Как правило, берутся подержанные внедорожники, проводится профилактика до состояния «как новый» и перегоняются. Новые модели, капризные и привязанные к сервисам, спросом не пользуются. Это довольно приличный бизнес, минимум криминала (не считая, конечно, некоторого процента краденых машин — то, что они пропадают из этого мира бесследно, открывает хорошие возможности). Я знаю контору, где ребята из натурализовавшихся здесь грёмлёнг наладили практически конвейер. Можно было бы вложиться в технику — да вот беда, в сортир машину не пропихнешь. Не наш это калибр. А больше ничего такого уникального и нет — в фармакологии мы далеко не лидеры, оргтехника не имеет смысла вне совместимой цифровой среды, предметы быта не универсальны, предметы роскоши бессмысленны.
Опять же, надо понимать, что вся доступная нам межмировая торговля — это крошечный по объемам рынок. Рыночек. Все проводники нашего среза вместе не догонят по обороту провинциальный сетевой супермаркет. Даже оружие — и то штучные поставки. Где любили повоевать, имели своё, а остальным оно особо и ни к чему. Основные потребители — такие же межмировые бродяги, как мы, а нам много не надо.
Да, есть ещё те, кто торгует людьми. Грязный, но вечный товар. Не так давно это был довольно мощный бизнес, теперь — нет. В этом, без ложной скромности, есть и моя заслуга.
Больше я что-то ничего и не придумаю. Шедевры искусства? Они ценятся только в соответствующем культурном фоне, когда всему человечеству объяснили, что вот это — шедевр и стоит много денег. Если этого фона нет, то черный квадрат остается просто квадратом, а за всякое пикассо ещё и в лоб дадут. Предметы культа? За отсутствием соответствующих культов будут оценены по весу золотого оклада. Исторические артефакты? Никому не интересна чужая история. Так вот, глядя со стороны, понимаешь, что универсальных ценностей практически не бывает. За одним исключением — практически везде ценится золото, оставаясь более-менее общепризнанным обменным эквивалентом. Тоже не самый беспроблемный товар, конечно, но его куда проще купить, чем оружие. Тем более, что есть у меня подходящий знакомый. Странноватый мужик, но, в целом, надежный.
— Привет, Ингвар, — набрал я его без лишних размышлений.
— Македонец, ты? И тебе не хворать! — он взял трубку моментально, как будто ждал звонка.
— Есть тема насчет некоторых интересных инвестиций…
— Моих тебе или твоих мне?
— Имею инвестиционные намерения, — обозначил я тему, — относительно некоторых металлов.
— Над землей хуйня летала,
Вся из жёлтого металла.
Очень много в наши дни
Удивительной хуйни…
— продекламировал Ингвар задумчиво. Голос его показался мне несколько растерянным.
— И каковы предполагаемые объёмы инвестиций?
Я назвал сумму.