Насмешки, которыми встретили его труп, были ярким контрастом тому, с каким энтузиазмом принимали его преемника, императора Гая, более известного под именем Калигула, как его прозвали за военные детские башмачки (caligae), которые он носил мальчиком в лагере своего отца. Умерший император был старым отшельником семидесяти восьми лет. Калигула, в отличие от его отца, Германика, не был физически привлекателен. Он был длинный и бледный, с хилыми ногами, рано облысел и так переживал это, что иногда заставлял сбривать волосы тех, у кого их было много. Отсутствие волос на голове компенсировалось у него их обилием на теле. И это он тоже переживал: простое упоминание в разговоре «волосатых козлов» могло повлечь за собой опасные последствия. Но если Калигула и не был эталоном красоты, он был молод и энергичен. И хотя бы это внушало римлянам надежды на лучшее.
Надо отдать справедливость императору Калигуле, его правление не обошлось без достижений. Он начал хорошо, ослабив некоторые самые непопулярные законы времён Тиберия. Его политические действия во многих отношениях демонстрировали здравый смысл и даже определённые способности неплохого политика. Стараниями современных историков он, как и Тиберий, в какой-то степени реабилитирован. Его английский биограф, Дейкер Болсдон, обнаружил, что в его пользу можно сказать довольно много, и вслед за немецкими писателями Г. Вильрихом (1903) и М. Гельцером (1918) опроверг приписанное ему сумасшествие, предположив, что те особенности его жизни, которые считались показателями безумия, были просто «определёнными неразвитыми (и неприятными) чертами его характера». Поскольку к безумию часто как раз и ведёт чрезмерное развитие черт характера, это заключение неубедительно.
Римские историки, которые писали через некоторое время после его смерти, не сомневались, что он был либо порочен, либо безумен, а скорее всего и то и другое. «Казалось, — заметил Сенека, — что природа создала его, чтобы продемонстрировать, какие самые отвратительные пороки могут возникнуть на самой верхушке в стране. Достаточно было посмотреть на него, чтобы увидеть, что он безумен». Он, как писал Тацит, «commotus ingenio» («тронулся умом» (лат.). — Пер.). Светоний назвал его чудовищем, каковым его сделало безумие.
Какие же именно черты его личности могли развить манию? Он был явно бисексуален. Вероятен инцест с сёстрами, был женат четыре раза, у него было много гомосексуальных связей, с актёром Мнестером, с которым он обычно целовался на публике, а также с Марком Лепидом и Валерием Катуллом. Светоний утверждал, что Калигула выставлял свою жену в состоянии наготы; и что он фактически открыл во дворце бордель, где за деньги можно было нанимать матрон и свободнорождённых юношей. Такая деятельность предполагает, что Калигула был порочен и распутен, что может в какой-то мере говорить о психической неустойчивости.
Настоящей бедой Калигулы было то, что он так всерьёз принимал свою божественную природу, что вступил в мир фантазии с причудливыми проявлениями. Именно погружение в этот фантастический мир лежит в основе его помешательства. Он верил, что был богом. Обожествление, восточное по своему происхождению, стало частью римской имперской традиции, хотя этой чести удостаивались не все (Юлий Цезарь и Август были названы богами после смерти, но Тиберий этой чести не удостоился). Император Веспасиан на ложе смерти мрачно пошутил: «Похоже, я становлюсь богом».