Коммод является примером того, как обладание могущественной властью может не только привести к совершению вопиющей несправедливости, но и действительно исказить психику до безумия, ибо то, что мы знаем о Коммоде, позволяет предположить, что он, весьма вероятно, был жертвой шизоидной паранойи. Очевидно, что спортивный юноша без интеллектуальных интересов, Коммод стал одурманенным и психически неуравновешенным тираном. По природе испытывающий отвращение к административной работе, он сначала охотно оставлял управление в руках опытных советников своего отца (Марка Аврелия. — Ред.) во главе с честолюбивым, но честным Тигидием Перенном.
После того, как Перенн был убит, он сделал своим главным министром Клеандра, фригийского раба своего отца, пока бунты против коррумпированного правления Клеандра не побудили императора пожертвовать министром в надежде умиротворить широко распространённое недовольство и спасти себя.
После смерти Клеандра Коммод погрузился в жизнь, полную причуд, достойных лишь сумасшедшего. Как до него Калигула, Коммод провозгласил себя живым богом. «Столь поглощающим было его помешательство, — писал Дион Кассий, историк того времени, — что он называл себя Oucator orbis, Conditor, Invictus, Amazonianus Exsuperatorius» (предводитель мира, основатель, непобедимый, названный победителем амазонок (лат.) — Пер.). Он провозгласил себя воплощением Геркулеса и обязал сенат приносить жертвы своему божественному духу. «Таково было состояние его умственного помешательства, — замечает Геродиан, — что сначала он отказался употреблять своё семейное имя и отдал приказ, чтобы его называли Геркулесом, сыном Зевса, а не Коммодом, сыном Марка». В продолжение этого заблуждения он приказал поменять названия месяцев в году, называя их своими собственными титулами, большинство из которых были как-то связаны с Геркулесом. На императорском троне носили львиную шкуру и дубинку Геркулеса как знаки отличия Коммода.
Так как Геркулес был воплощением физической силы, Коммод, с логикой безумца, стал считать, что лучший способ доказать своё единство с богом — это показать своё искусство в публичных играх. «Вдохновлённый мифологическим воображением», он любил укладывать соперников дубинкой Геркулеса. Он оказался сверхрьяным и садистическим исполнителем своей роли, ибо отличался такой неутолимой жаждой кровопролития и убийства, что его действия можно рассматривать только как плод больного ума. Он приказывал приверженцам разнузданного культа Беллоны отрубать себе руки «в стремлении к беспощадности» («studio crudelitatis»). Жрецам Изиды было приказано бить себя в грудь сосновыми шишками, пока по их телам не начинала струиться кровь. Сообщали, что император собственноручно убил человека во время ритуала в честь Митры.
Но настоящую возможность демонстрировать своё Геркулесово мастерство, как и шизоидную натуру, император находил в Римском амфитеатре. Из защищённой ложи он выпускал стрелы в своих жертв, экзотических животных из всех частей империи и даже из-за её пределов: слонов, бегемотов, носорогов и жирафов. На Флавийских играх, которые продолжались четырнадцать дней, он убил сотню львов и устроил охоту на страусов. Страусов убивали стрелами, у которых наконечники были такой формы (как полумесяц), что какое-то мгновение птицы могли идти без головы. Держа в одной руке голову страуса, Коммод подошёл к ложам, где сидели сенаторы, мрачно намекая на их участь, если они не будут его слушать.
Зверей не хватало, чтобы удовлетворить его жажду крови или обеспечить ему возможность показать своё искусство. Он решил, что должен «участвовать в гладиаторских боях с самыми крепкими молодыми людьми». Выведенные на арену, раздетые и готовые к бою, его противники знали, что они не имеют права победить, но, к счастью, оказалось, что императору достаточно было их ранить. Они не вышли из боя невредимыми, но хотя бы избежали худшей участи. Коммод так увлёкся своей новой ролью, что решил переехать из дворца в казармы гладиаторов. Далее он объявил, что отныне сам должен носить имя бывшего героя гладиаторских битв, Сцева. Именно это решение явилось косвенной причиной его падения.