В доме пахнет свежей выпечкой, значит бабуля действительно испекла пирог. Пока Мила стягивает с себя угги и мою старую куртку, в которой обычно выбегает на улицу, я ставлю на пол переноску и с тревогой замечаю на бархатном лице бабули сияющую улыбку. Она глядит на Каролину, сложив перед собой ладони, и представляется:
— Галина Ивановна.
— Каролина, — улыбается первая девушка, которую я привез в дом своей семьи. — Приятно познакомиться.
— А нам-то как приятно, ты просто представить себе не можешь! — восклицает Мила, обняв бабушку за плечи. — Правда, бабуля?
Я убью её. Честное слово.
— Раздевайся и будь как дома! — Бабушка сияет. Такое чувство, что я привез мать её будущих правнуков, ей-богу! — А где же собачка?
— Здесь, — отвечаю я, кивнув на переноску. Думаю, до этого момента бабушка вообще не видела меня.
— Галина Ивановна, — говорит Каролина, приподняв в руках тот самый подарочный пакет. — Мы с вами только-только познакомились, вы ничего не знаете обо мне… Но я страшно благодарна вам за возможность оставить здесь моих первых в жизни питомцев. Это на несколько дней, обещаю. Вот, это вам. Спасибо большое… Извините за неудобства…
— Милая, ты что!
— Пожалуйста, не обижайте меня. Возьмите.
Бабушка вздыхает и благодарит Каролину за… Огромную коробку бельгийских конфет, бутылку красного вина и…чего-то еще, на что бабушка от удивления округляет глаза и не решается вытащить.
— Ладно, хватит этих нежностей! Давайте познакомимся с собачкой, — говорит Мила, присев на корточки.
Пока я раздеваюсь и помогаю Каролине снять меховой полушубок, Мила с бабушкой расспрашивают её об уходе за молодой мамой и её щенком. Почему-то я не был готов к столь радушной встрече с пирогами, чаями и «будьте как дома!» хотя, наверное, этого стоило ожидать, ведь бабуля регулярно интересуется моей личной жизнью, а тут такой подарок судьбы — первая девушка, что я привез в этот дом!
Несу переноску в хозяйственную комнату, как мне приказывает бабушка. Там всегда работает теплый пол, на подоконнике полно всяких горшочков с цветами и есть «очень уютный уголок», как говорит Мила, для того, чтобы мама и её малыш были спокойны. Каролина расстилает специальную мягкую подушку для собак, Мила помогает ей накрыть её пеленкой. Бабуля тем временем набирает воду в миску, насыпает немного корма и внимательно читает инструкцию по уходу за швом после кесарева.
— Бедная девочка, — говорит она, заглядывая в переноску. Я открыл в ней дверцу, чтобы собака могла свободно передвигаться по комнате. — Каролина, ты делаешь доброе дело. Сейчас в моде дорогие породы, а простые собаки никому не нужны. А как же её зовут?
Мы переглядываемся. Я не говорил Миле, что именно Каролина сбила эту собаку, я просто сказал «кто-то»…
— Мм… Я еще не придумала.
— Вот и отлично! Будет что обсудить за чашечкой чая, ага? — подмигивает мне Мила, сидя на корточках перед переноской. Она осторожно протягивает руку внешней стороной ладони, а собака так же аккуратно высовывает черную мордочку и облизывает её пальцы. — Да какая же ты хорошая девочка! Милашка!
Глядя на них Каролина улыбается. Также садится на корточки и тискает собаку, что уже почти полностью вылезла из переноски. Наблюдаю за этой картиной со странным трепетом в душе. Не знаю, может еще не до конца протрезвел или уже чертовски устал от сегодняшних (собственных!) решений, но именно сейчас все так, как и должно быть.
Собака выходит из переноски и нападает на воду. На ней специальный корсет, закрывающий доступ ко шву, и от увиденного у меня вдруг защемило в груди.
— Бедная девочка, — повторяет бабуля, потискав собаку за ухом. — Ничего, скоро оправишься и будешь бегать и радоваться жизни. Пусть мама осваивается, а мы с вами пойдем пить чай.
Мы с Каролиной снова переглядываемся, и в её сверкающих глазах отчетливо вижу глубокую благодарность. Улыбаюсь. Она тоже.
— Проходи в гостиную, не стесняйся! — подталкивает её Мила, по-дружески взяв за предплечья.
— Мила, останься, пожалуйста, — говорю я с деланной улыбкой. Перевожу глаза на Каролину и добавляю: — Располагайся, мы сейчас.
Каролина кивает и выходит из комнаты. Прикрываю дверь, чтобы нас никто не смог услышать, поворачиваюсь к сестре и впиваюсь в нее самым озлобленным взглядом, который только могу изобразить:
— Какого хрена?! Зачем пирог и жемчужные сережки?
— Пирог к чаю, балбес.
— А сережки?