— Ну и вонища, — заметила Лилия, кривя физиономию.
— Напоминает тюрьму какую-то, — высказалась и Ева.
Наконец, девчонки глянули на себя и обнаружили, что сидят абсолютно голыми, под тонким одеялом, под которым и спали.
— Что за чёрт?! — прозвучал двуединый выкрик.
Женщины вскочили, неловко закрываясь одним одеялом.
— Понятно… — процедила Лилия. — По ходу мы всё-таки в рабстве!..
— Почему? — пискнула Ева. — Точней, за что они с нами так?!
— Кто?
— Папаши наши.
— Мля, папаши ни при чём, сто процентов, — рыкнула Лилия. — Я думаю, что хренов вестник с письмом — это привет от наших бывших!
— Да?.. — Ева наморщила лобик. — Ты вроде обмолвилась, что Адам и Сатана сошлись?
— Мне Судьба сболтнула… мы с ней дружим ведь, — ответила блондинка, суматошно озираясь. — Деталей не знаю, но знаю, что дыма без огня не бывает… Мыслю, что бывшие нам решили отмстить, привезя сюда!
— Но в чём смысл мести? — только и смогла сказать Ева.
Попутчица не успела ответить, где-то рядом отчётливо скрипнула дверь и послышался яростный собачий лай. Девоньки обратили пристальное внимание на выемку вида «окно» в боковой стене. Прижимая к себе одеяло, — подкрались к стене и заглянули в эту выемку. Бойница оказалась объёмным окном один метр в диаметре и глубиной полметра, с железными прутьями повдоль и поперёк. За решёткой хорошо проглядывалось другое помещение, похожего метража, имеющее вольер и немного обстановки. Там сейчас находились двое моложавых личностей мужского рода. Близнецы или очень на них похожие! Прилизанные рыжие волосы, бледные вытянутые лица без растительности, каждому на вид лет по тридцать пять. Из одежды белые рубашки, брюки и туфли. Их можно было бы принять за менеджеров.
В вольере — подпрыгивали и зло лаяли кавказские овчарки.
— Тише, родные! — ласково прикрикнул первый.
— Нетерпеливые, — пожурил и второй. — Дай-ка сигарету, Хох.
— Адама здесь нет, — прошептала Ева. — Правда, я его не видела уж лет… семьсот, но я бы его почувствовала.
— Сатаны здесь тоже нет, — усмехнулась Лилия. — Я его узнаю в любом образе… Эх, курить, млин, охота!.. — облизнулась девчонка.
— Попроси у этих гавриков, думаю, не откажут, — предложила Ева как само собой разумеющееся.
— Думаешь, — искренне удивилась Лилия.
Близнецы закурили. Недолго постояли, пыхтя сигаретами. На проём (окно) в стене они не обращали внимания вообще, даже украдкой взглядов не бросали. Собачий лай не смолкал.
— Ну, так гуляш или отбивная? — произнёс Яволь.
— А, может, котлетками побалуем? — помыслил Хох.
Близнецы подгребли к нехитрой обстановке, что рядом с вольером. Тут находились два атрибута: плаха, где лежал топор, а рядом возвышалась мясорубка высотой с человеческий рост.
— Чёт я не поняла… — разволновалась Лилия.
— Я поняла, но боюсь говорить вслух… — захныкала Ева.
Моложавые парни любовно потрогали инструменты, вызвав у девонек глубокий шок. Затем бледнолицые открыли вольер:
— Пойдёмте, пообедаем, дорогие!
Две овчарки бойко запрыгали с диким лаем, облизывая лощёные щёки хозяев.
— Кстать, одну на прокорм, а другую на секс-разрядку, — осенило вдруг Хоха. — А?
— Пусть кушают обеих, — не согласился Яволь. — К ночи будет юный свежачок, а эти как-то староваты, — он небрежно мотнул головой вбок. Не глядя на бойницу, как и ранее.
— Эм… Это я-то старовата!? — озарило дьявольскую дочку. — Эй, слышь, ты, мудила! — закричала она в зарешечённое окно. — Ты жутко пожалеешь, что меня оскорбил!
Ева вздыхала и кривила заплаканное лицо.
— Заткнись, Лили! — вскрикнула она, зажав уши ручками.
— Чё? — с досадой повернулась брюнетка.
— Через плечо, мать твою! — зашлась в крике Ева. — Нас щас сожрут! Вот так вот тупо, возьмут и сожрут, со всем дерьмом! Поэтому смысла им кого-то мазать нет совсем!..
Прилизанные хмыри в умилении слушали лай дорогих овчарок, не замечая ничего кругом. Они, наконец, растворили дверь и вышли из помещения с вольером. И судя по лаю, зазвучавшему буквально в уши — они подгребли к помещению затворниц.
— Слышь, Ева, а как нас съедят, если мы бессмертные? — задала вопрос Лилия, чутко прислушиваясь. — Семь тыщ лет как живём, вообще-то… Я и в катастрофы попадала, и из окна выпадала, и тонула… и — ни хрена, не умирала!
— Как, как? — всхлипнула Ева. — Если у тебя сожрут руку, то она наверняка не отрастёт! Ноги, голова и задница тоже…