Сидоркин обулся в резиновые галоши. После сделал ещё один добрый глоток, и покинул спальню, пробубнив:
— Чувствую себя полным кретином…
В коридорах замка было пустынно и тихо. Сидоркин без труда нашёл дорогу к выходу, — к нему вела одна-единственная лестница с чердака, где вор и дрых. На мгновение карманник задержался перед великанами. Задрал голову и нахально спросил:
— Что скажете, ребята? Как вам мой прикид? — От вчерашнего трепета перед исполинами не осталось и следа. Хотя, возможно, действовал «эффект похмелья», после бутылки пунша. Сидоркин повертелся перед стражниками и так, и этак. Однако кровососы застыли с каменными лицами, ни черта не реагируя.
— Не хотите поболтать, да и хрен вам в руки, — беспечно заявил ворик, отходя от великанов. — Тоже мне, крутые, ха!..
Сидоркин вдохнул чистого утреннего воздуха полной грудью. Неожиданная уверенность наполнила его душу! Может потому, что ему предстояло заняться делом, в котором он был, несомненно, профи. А, может, он надеялся, что, покинув это странное место, он вернется в тот прежний, знакомый ему мир и все произошедшее окажется сном. Был ли сон страшным? В этом Саня уже не был столь уверен. А вот странным — точно был.
Пороська выдернул ворика из задумчивости:
— Надо приехать до обедни. В обед игумен запрётся в церкви, и будет славить Бога. А кадровые вопросы решает тока он. Не успеем, и будешь куковать под стенами обители до вечера! — пояснил демон, усаживаясь на пассажирское место в салон «Москвича».
Сидоркин опять с сомнением оглядел машинку, и полез на заднее сиденье. Не удержался и проворчал:
— Слышь, ребзя, вы бы всё-таки тачку поприличней нашли. На такой рухляди ездят тока русские пенсионеры.
— И чем тебе не нравится наша тачка? — поинтересовался Хрыщ в ипостаси шофёра. Он с ухмылкой поглядывал на гостя в зеркало заднего вида.
— Ну… плевать, в общем, — Сидоркин равнодушно пожал плечами.
Демон повернул ключ зажигания, и машинка, набирая обороты, понеслась прямо на белую стену, окружавшую резиденцию… После вчерашних приключений Саня, конечно, догадывался, что сейчас произойдет, но всё равно было как-то не по себе. Стена стремительно приближалась.
— Ёпт! — В последнюю секунду воришка всё-таки не выдержал и зажмурился. Тачка плавно вошла в стену… Вновь тёмный туннель с резкими поворотами… Карманник медленно открыл глаза, покрутил отчаянной головой. Похмелье почти ретировалось.
— Дороги у вас… — посетовал Сидоркин. — Трудновато привыкнуть к въездам… — «Москвич» выскочил из болотца на просёлок, и помчался вперёд. — Оп, и выездам…
Тачка легко полетела по сосново-пихтово-елочному лесу. Хрыщ разухабисто ухмылялся, держась за руль. Порось подал тёмную «кнопочную» трубку:
— Возьми, Санёк, мобилку. Аккумулятор не садится. Звонит без денег из любой точки мира.
— Хоть с Северного полюса, хоть со дна Индийского океана, — поддакнул Хрыщ.
— Когда ящик с костями будет у тебя, наберёшь номер — четыре шестёрки, мы подъедем, — заключил Пороська.
— Я почему-то думал, что ваш номер три шестёрки, — усмехнулся карманник.
— Кончишь работу, оставишь трубу у себя, — проинформировал Хрыщ. — До самой смерти будешь бесплатно звонить.
Сидоркина перетряхнуло, но трубку он взял. Жаль, что вечность длиннее жизни, но задумываться о философской ерунде пока рано. Вот приедем в монастырь, и тогда…
«Машинка русских пенсионеров» лихо вырулила из бора, развернулась в чистом поле.
— Выгружайся, — объявили демоны. — Что делать — ты знаешь. Удачи!
— Увидимся, ребятки, — как только Сидоркин вылез из салона, тачка умчалась вдаль. Воришка остался один посреди высохшей равнины, где лишь местами пробивались зеленые ростки.
В полукилометре белели стены монастыря, серебрился купол храма. Слева от Божьей обители тянулись поля, на горизонте виднелись строения небольшого городка. А справа шумел лес.
Сидоркин подтянул драные штаны и уверенной походкой направился к монастырю.
Остановился перед тяжёлыми, обитыми железом, воротами. Постучал. Щёлкнуло окошечко, показалось лицо.
— Здорово, приятель. Позови аббата.
— У нас нет аббата, — писклявым голосом сказало лицо.
— Кто же у вас смотрящий? — недоумевал карманник.
— Кто? — удивилось лицо.
— Ну, главный.
— Игумен Феофил!
— Давай его.
— А зачем он тебе понадобился? — полюбопытствовало лицо.