— Золото! — сразу же определил ворик.
Вдруг с улицы послышались чьи-то негромкие, но уверенные шаги. Саня сжался, а звук, кажется, усилился. Вор опустил ключи возле раки, и метнулся к царским вратам, перепрыгивая через ларец. Нога зацепилась за открытую крышку, ящик с тихим грохотом перевернулся, и часть костей рассыпалась.
— Чёрт! — выпалил послушник. Он припал к щели царских врат. — Вот чёрт, мля!
Карманник в спешке закинул кости в ларец, после прикрыл крышку и завернул раку в рясу. Подхватил раку под мышку и бросился к занавескам в левой части алтаря.
Саня нырнул за ширму. Суматошному взору предстала клетушка размером полтора на полтора. Столик, стул и этажерка с книгами. Сидоркин поставил раку на стол, и выглянул из укрытия, чуть раздвинув занавески. На полу возле Святого Престола мирно лежала выдерга, а рядом золотые ключи.
— Мать моююю! — ворюга двумя прыжками одолел расстояние до Престола, сгрёб забытые предметы. И рванул за спасительные занавески.
— Экхм! — некто кашлянул совсем близко. Царские врата распахнулись, и вплыл игумен Феофил. Покачал укоризненной головой:
— Кто свет не потушил? Не экономим!
Монах стал перебирать одежду на вешалке. Санькины очи наблюдали за ним сквозь щель между косяком и шторой. Настоятель вытащил из карманчика чёрной рясы упаковку жёлтых таблеток, одну положил в рот, упаковку сунул себе в карман. Шумно вздохнул и сделал шаг к вратам… однако встал, уперев взор в пол у Престола! Нагнулся и поднял маленькую косточку, пристально её осмотрел и ощупал пальцами:
— Кажется, куриная, — прокудахтал черноризец. — Сейчас же Великий пост! — он подошёл к окну, открыл фортку, выкинул туда кость, сказал рассудительно:
— Какая сволочь, интересно, жрёт наших кур? Завтра надо пересчитать несушек!
Игумен выключил свет в алтаре, закрыл царские врата и удалился прочь.
— Ффу, мля, — шумно вздохнул Саня. Для уверенности выждал ещё минутку. В темноте засветился экран мобильничка. На нём, под пиканье кнопок, проявились подряд четыре цифры «6», стрелка показала вызов. Затем экран метнулся вверх.
— Алло, — во мраке раздался Санин голос. — Хрыщ?.. Узнал? Короче, ящик у меня. Подъезжайте… Ага, хорошо… Через десять минут у ворот зоны… — Сидоркин нетерпеливо фыркнул. — Ну да, монастыря, мать вашу!.. И передайте дьяволу, пусть платит сверх суммы за досрочно выполненный заказ!.. Алло, алло! Отключился, гад!
Дверь церквушки медленно приоткрылась, высунулась голова карманника. Никого не заметив, Сидоркин выскочил наружу, проскакал тридцатиметровку до флигеля. Поставил раку, обмотанную рясой, в угол у ворот, осторожно забарабанил пальцами по окну сторожки.
— Кто та-ам? — послышался тонкий голос инока.
— Открывай, Серёга, это я — Саня! — быстро произнёс карманник, посекундно оглядываясь.
Щёлкнул шпингалет, в темноте, на пороге, появился жадный потомок Бога.
— Какого хрена ты сидишь без света? — решил удивиться послушник. — Или спал?
— Игумен Феофил запрещает жечь электричество без крайней необходимости, — грустно ответил монах. — Говорит, темнота способствует более искренней молитве. А ведь у меня бессонница…
Ворик хотел ухмыльнулся, но сдержался за недостатком времени.
— Короче, я тебе сочувствую, — быстренько произнёс Сидоркин. — Давай-ка, отпирай ворота, щас подъедет мой приятель со жрачкой.
— А где твой мешо-ок? — недоумённо уставился инок на пустые руки вора. — Ты же сказал, что еды будет много и возьмёшь мешо-ок!..
— Он у самого выхода. Пойдем.
Черноризец и жулик приблизились к воротам. Сидоркин подхватил раку, а монах зазвенел ключами. Щелкнули тяжёлые замки, проскрежетал мощный запор. Монах с усилием начал двигать ворота, и понял, что его никто не поддерживает в сём труде.
— Эй, братец Александр, — монах негодующе запыхтел. — Почему ты мне не помогаешь?.. — инок замолк и… подозрительно уставился на подельника.
— Это и есть мешо-ок? — ткнул пальцем под мышку вора.