— Гораздо хуже, если всё наоборот. Деньги есть, а Он и не стоит… падла такая! — она зацокала назад к пятиэтажке, уронив на прощание: — Спасибо за никотин.
13. Строгий и сердитый голос
Если ты можешь справиться с собой — то ты сможешь справиться и с окружающим тебя миром. Андрюха выждал, пока юная шалава укатит с поля видимости, и, уже посмелее, стал покрикивать:
— Эй, а вот кому гуся? Продаю гуся за неразменный рубль.
Прокричал десяток раз. И почуял, что стали мерзнуть ноги. Немножко поплясал, отдышался, и снова, было, начал:
— Ээй, а вот кому…
— Какого хрена ты тут орёшь!? — услышал он над ухом строгий сердитый голос.
— Ох! — не сдержался Андрюха. Сердце упало вниз, застряло в левом носке и замерло, изредка трепыхаясь. Облака немедленно (и как нарочно) закрыли глазки луне.
Доктор на полной «измене» развернулся к северу. Перед ним стоял кажется-мужик. Фонарик в руке, запах машинного масла, скрип кожи от сапог. Точно, мужик!
— Что за хрень, мать твою так, ты здесь несёшь!? Кому и чего, млять, продаёшь в час ночи!? — гость направил фонарик прямо на доктора.
Бог взятки не берет. Особенно тогда, когда они предназначены дьяволу. Бутербродов мысленно перекрестился, и молча протянул мужику клетчатую сумку. Фонарик прошарил по доктору изучающим лучом, и… уткнулся в выбоинку на грунтовке.
— Э, да ты, похоже, пьяный, — строгий голос немного смягчился. — Где нажрался, в Ивановке?
Потусторонняя сущность не будет задавать такие идиотские вопросы. И такими словами. Доктор (конечно же) не был в этом до конца уверен, но как-то полегчало.
— А я иду со смены, слышу, кто-то орёт, мать твою, — обстоятельно рассказал мужик. — Думаю, что за хреновина? Типа, эти ребятки веселятся, чёрт их задери? — гость мотнул головой на кресты.
Облакам надоели обнимашки с луной, и они отлетели в сторонку. Бутербродов увидел мужика при свете, и понял, что его логика логична. Фабричный работяга похож на фабричного работягу, и его не спутаешь ни с кем.
— Смешал водку с шампанским, — повинился Андрюха. — Ну, понимаешь…
— Ни хрена не понимаю! — не согласился мужик. — Но мне похрен… не люблю, когда непонятный мне кипеш, а так мне похрен…
14. Купидон
— Ходят тут всякие! — в гневе бормотал Андрюха, прыгая от холода подобно длинному пингвину. — Где же покупатель гусака, чёрт его возьми!?
Дело шло к трем часам ночи. Луна с облачками традиционно игрались, то сходясь, то расходясь. Бутербродов отбросил мысль о костре и пытался быть сосредоточенным.
— Подходите, налетайте! Продаю гуся недорого, всего за неразменный рубль, — разносился над перекрестком голос доктора.
В какой-то момент с небес резко упал белый сгусток, и завис в воздухе перед полуночником. Вея и реясь на уровне глаз… в безлунном мраке.
— Мама! — прошептал продавец. От неожиданности он оступился и сел на задницу.
Задорный голосок деловито спросил:
— Уй, Андлюх, ты Афлодиту, случаем, не узлел? — небесный пришелец забавно картавил.
Облачко поцеловало на прощание луну и уплыло восвояси. В голубоватом свете взору предстал ребёнок лет пяти, сотканный из серебряных нитей. Золотые кудри, два огромных зеленых глаза. На теле отчётливо проступал пупок, а в сильной ручке был зажат лук.
— Оглох, что ли? — проказник дрыгал от нетерпения ножкой. Смотрел с любопытством.
— Ты к — кто?
— Глек в манто! Не видишь что ли, Купидон! — весело защебетал воздушный мальчишка. И добавил игриво. — Пущу сейчас стлелу в глудь, мигом в Юльку влюбишься, — в пальчиках возникла тонкая палочка. — Хочешь?.. А-ха-ха!..
Андрюхе уже надоело сегодня бояться, и он встал. Степенно отряхнул задницу, подобрал сумку. Где ты учился, там я преподавал, малыш… Доктор ласково улыбнулся, сложил щепотью пальцы и пощекотал гостю животик:
— У-тю-тю, — подушечки обхватила нега, такое чувство, что засунул пальцы в растаявший шоколад. Спросил с подмигушкой: — Эй, а кто такая Афродита?
— Моя любовница! — гордо ответил сорванец. И задрыгался всем телом. — Ой-ёй, щекотно, — отлетел на метр. Вымолвил с насмешкой: — Ты чего, Андлюха, не историк?
История ничему не учит, а только наказывает за незнание уроков. Доктор решил обидеться, не для того он здесь, чтобы терпеть колкости от грёбанного привидения… Он упёр руки в бока и заорал: