Добиться встречи с заключённым ушлому проводнику не составило труда. Полчаса ожидания, рукопожатие, скрепленное шелестом банкнот, и в «комнату для свиданий» вошёл поникший и осунувшийся, Бутербродов.
— Уинстон, чёрт возьми! Что ты тут делаешь? — искренне обрадовался Андрюха.
— Здравствуй, Эндрюс. Я хочу тебе предложить свои услуги, — произнес африканец как ни в чем не бывало.
Доктор присел на лавку, против негра. Брякнул сцепленные наручниками руки на стол. Сказал страстно:
— Я, вообще, не понимаю, что происходит… Долбанный продавец в маркете заявил, что я всучил ему фальшивые деньги. Бред!.. Чуть позже полиция нашла в отеле кассету, где загорает дочь драного вождя, и вот я уже порноделец. У вас тут полный беспредел, наша Рээфия нервно курит…
В небесах витать хорошо до тех пор, пока не ударишься головой о небесную твердь. И тогда ты с удивлением восклицаешь: «Какая твердь? Почему?.. Нам в школе говорили, что тверди нет, а есть космос»…
— Бред или нет, но… двадцать лет тюрьмы тебе обеспечено, белый брат, — мягко произнес африканец. — Я могу доставлять хорошую еду, сигареты и одежду, пока ты будешь тянуть срок. По хорошей для тебя цене… На вот, покури.
Если не смертельно — значит, вылечить можно. Правило, не требующее доказательств. Доктор с жадностью закурил и возбужденно сказал:
— Уинстон, друг мой! Позвони в Россию, пожалуйста. Мои знакомые там — очень влиятельные господа. И вытащат меня из вонючей дыры!
— А посольство? — уточнил Уинстон. — Как понимаю, посол твой друг… только друг мог прилететь за тобой в джунгли на вертолете.
— Он устранился, сукин сын! — мрачно изрёк Андрюха. — Боится бросить тень на карьеру.
Предательство — это зачастую никакое не предательство, а инстинкт самосохранения. В Африке, где любую голову рубят просто по щелчку пальцев, сие аксиома. Негр усмехнулся:
— С великим желанием помогу. Только, белый брат, мои услуги стоят денег.
— Знаю, — не удержался зэк, — ты и покакать бесплатно не сядешь.
Африканец даже бровью не повел. Молча подвинул блокнот и ручку.
— Пиши контакты, белый брат! Я — твоя одна надежда, поэтому о сумме договоримся.
В планировании любой ситуации должно быть два варианта. Не менее. Запишем первый, а вот второй озвучим… Бутербродов кое-как обхватил ручку, зачиркал по бумаге адреса/явки нужных людей. По ходу сказал веско:
— У меня в номере, под ванной, есть тайник. Отдери третью верхнюю плитку со стороны зеркала, там лежит книга в чёрной обложке, принеси её мне. Запомнил?
— Окей, — флегматично покивал африканец. — Только деньги за свои услуги я хочу получить вперед. Извини, Эндрюс, бизнес есть бизнес.
***
— Двадцать лет без права досрочного освобождения! — объявила негритоска в чёрной мантии. — Осуждённый, вам понятен приговор?
Местное наречие узник закономерно не «врубал». Защитник в сером костюме перевёл ему решение. Юрист неимоверно коверкал русские слова, но суть Бутербродов уловил без труда.
— Отлично, — спокойно кивнул Андрюха (из глубин железной клетки). И добавил. — Эй, сэр адвокат. Передай-ка ей, что она черномазая фригидная уродина. И мне плевать на дурацкий приговор.
— ОК, — бесстрастно кивнул юрист. И обратился к судье: — Приговор понятен, Ваша честь. Мой подзащитный намерен его обжаловать.
— Его право. Процесс окончен, — судья стукнула деревянным молотком.
30. Тюряга. Такая тюряга
Через пару дней доктор и его бывший гид вновь встретились в тюремной «комнате для свиданий». Африканец выложил черный томик на стол:
— Вот твоя книга. Извини, раньше не смог.
— Слава Бо!.. — радостно вскричал Андрюха, но тотчас оборвал себя. — Гм… благодарю, — он перевернул книжку, из неё выпал конфетный фантик.
— А где мой неразменный рубль!? — вскричал узник, безуспешно тряся книжицей.
— Что ты сказал? — не въехал негр.
— Ай, — тупо отмахнулся пленник. Он положил фантик назад, проворчав: — Я с ним ещё разберусь, — и уставился на собеседника. — Ну?
— Вот, — африканец положил перед врачом его револьвер. Сделал он это обыденным жестом, как будто находился в оружейном магазине.
Бутербродов зашипел, оглянувшись на дверь:
— Ты с ума сошёл! Мы всё-таки в тюрьме! Соображаешь!? Зачем ты его притащил!?
— Ты же сам просил… Взять вещи, спрятанные в тайнике под ванной. Я и сделал.
— Я велел тебе принести книгу! Про пушку даже не упоминал!
— Разве? — озадачился Уинстон. — По — моему, ты сказал — вещи. Или нет?