***
— Что ты у меня делаешь? — спросил доктор, оказавшись в кухне с русской печью, служившей одновременно прихожей в его однокомнатной квартирке.
— Жду будущего мужа, — недоуменно дернула Юлька плечиком. Взгляд синих глаз сквозь очки был традиционно строг.
Обидно, когда ты что-то забыл, особенно когда ты это не знал. Андрей Васильевич вновь усмехнулся. Так и проходит вся наша жизнь: один бегает, а другой догоняет…
— Мяу! — навстречу хозяину выбежал здоровенный дымчатый кот. Весом килограммов пятнадцать, с большим пушистым хвостом!
— Кыся! Здравствуй, мой герой! — Бутербродов поставил пакет с тесемочными ручками на подоконник и заграбастал кота в охапку.
Юлька завистливо вздохнула. Блаженный кот, которого ласкает Он! Эх, жаль, что нельзя отдаться своему Андрюшеньке сейчас. Конечно, ещё два года быть девственницей — это пытка, но… всё кончается, даже вечность. Кроме любви. А Юлька доктора любит. И поэтому пытка оправданна. Особа в очках сжала бедра посильней, и прошла за доктором в гостиную (она же и спальня).
— Тебя кормили, маленький? — доктор ласково ворковал пушистику, забыв про всё на свете. Котяра феерично мурлыкал.
— Мы с Кысей завтракали, обедали и ужинали! — встряла Юлька. — Скажите, Андрей Васильевич, Вы пили алкоголь?
— Я ж не пью, — машинально ответил врач.
— Да, знаю. Спросила на всякий случай, — кивнула Юлька. — Мойте руки и садитесь за стол. Чай заварю.
Доктор отпустил кота:
— Кысь, я тебе там вкусненького принес… чуть позже, Окей?.. — он взял соседку за худенькие плечи, чуть прижал к себе. Облизнулся буквально, призывно глядя в синие-синие глаза. Юлька почувствовала, как нечто увесистое и большое уперлось ей в пах. Соседка почти вслух охнула, а её узкая девочка вожделенно заныла так, что живот свело судорогой… В девятнадцать лет это совсем неудивительно!
— Мяу, — недовольно высказался кот, трясь о ноги хозяина.
Бутербродов склонился к девушкиному лицу, и… прошептал на ушко:
— Юль, я уверен, что тебя бабушка уже заждалась! — Выпрямился, ухарски улыбаясь. Отстранился. Сел на диван, вновь подхватил кота.
Юлька сообразила, что как-то нечаянно проиграла ситуацию, но вида не подала. Каждое твоё поражение в настоящем — это твоя победа в будущем. Через пять минут настоящее станет уже прошлым и забудется. Ну а бой-то продолжается…
— Чай необходим перед сном, он способствует спокойному и здоровому сну, — менторским тоном доложила девица. Как ни в чем не бывало. — Лучше с малиновым вареньем. Вы же врач и должны знать.
Бутербродов понял, что выигрывать он способен только на расстоянии «ближнего боя» с Юлькой, малейшая дистанция априори выводит его в разряд аутсайдеров.
— Один-один, — мысленно сказали оба практически синхронно.
Юлька смерила доктора манерным взглядом… поправила косичку… величаво повернулась и пошла прочь. Ручкой не помахала и не попрощалась. Бутербродов с Кысей на руках кинулся следом.
— Эй, Юль, тебя проводить, быть может?
Соседка задержалась на крыльце, сказала надменно:
— Спокойной ночи, Андрей Васильевич. Я завтра к Вам приду. Целоваться на прощание не будем, — и удалилась за ограду, а потом к своей половине коттеджа.
***
На следующий день, в воскресенье, Бутербродов проснулся в обед.
— Вау! — доктор глубоко зевнул. Кот, лежавший поверх одеяла, недовольно заворочался.
— Кысь, пора вставать.
Андрей Васильевич быстренько привел себя в норму, позволяющую человеку после сна без комплексов существовать. Помылся, побрился, оделся, выкурил сигаретку и приготовил завтрак.
— Мяв! — Кот, традиционно тёршийся у ног, подал голос с голодным блеском в зеленых очах.
— Прости, Кысь, — повинился доктор. — Сейчас предоставлю тебе Иришкин гостинец.
Бутербродов взял с подоконника пакет с тесемочными ручками, сунул руку на дно и вытащил бумажный свёрток.
— Мяу! — вскричал кот в томлении.
Через секунду сверток был развернут на обеденном столе.
— Ау, мясо! А запах, черт возьми! — кот и человек одновременно втянули носами воздух.
— Мяууу! — кот вспрыгнул на стул и вознамерился перелезть на стол.
— Я тебя понимаю, малыш, — доктор погладил котика и повернулся взад, дабы повесить пакет на стенной гвоздь. Он ощутимо дернулся в руке. После ещё раз.
— Давай, давай! — книга яростно пинала толстенькой ножкой в бумажную стенку, лёжа на дне пакета.