— Ну, брось, — притворно сердито ответил он, довольный ее похвалой, — хоть здесь-то забудь свою агитацию!..
Они прошли сад.
— Куда — на Атамановскую? — спросил он.
— Нет, пройдем лучше через мост — на Люблинский.
Они свернули направо и пошли к мосту через Омку.
Омский мост... мост через реку Омь... по неприглядности он вполне достоин своей реки. Извилистая и тощая, с безрадостными берегами, проблуждав сотни верст, она дорвалась до Иртыша, преодолев навоз и нечистоты «Нахаловки», разорвав надвое стиснувший ее город, и отдала, наконец, Иртышу свои мутные и нечистые воды.
Мост невысоко над водой. Летом под ним проходят небольшие шлепанцы-пароходы и проплывают полчища арбузных корок, гак как чуть повыше его всегда стоят плоты с арбузами. Летом в жаркие дни прохожий охотно задерживается на мосту: свежий ветерок от воды вбегает в рукава рубашки, приятно охлаждает тело. Зимой пробегают мост с поднятым воротником: на нем вечный сквозняк.
Этот мост притворяется. Если б мог он прогрохотать о всех тех, кого пронесло по нему за один только год!
Савинков, Брешко-Брешковская, Авксентьев, Колчак, Пепеляев, Каппель, Дитерихс, Войцеховский, Гайда, Павлу и Сыровой, Красильников, Дутов и Анненков, Нокс, Жанен и другие — имя им —легион, — кто из них миновал этот мост?..
Ноги всех иноземных солдат попирали ею. Проходили:
Аккуратные в бою, умеющие думать только по прямой линии чехи.
В шубах с фальшивыми воротниками, подавившиеся своим собственным языком, стоеросовые англичане.
Нелепые в Сибири, в серых крылатках, тонконогие оперные итальянцы.
Голубоштанные завсегдатаи кафешантанов французы.
Сухие, закопченные, не понимающие шуток сербы.
Спесью и грубостью нафаршированные поляки.
Пристыженные белизною сибирского снега суданцы.
Вскормленные шоколадом, консервированным молоком и литературой «Христианского Союза Молодежи» — вихлястые американцы.
Легкие на ногу картонные румыны.
Маленькие похотливые японцы.
А потом, потом, омский мост, помнишь?.. — помнишь, как 14 ноября, наконец, отпечатал свой след на тебе разбитый, рваный красноармейский сапог из цейхгауза Брянского полка?!..
Омский мост! подымись на дыбы — по тебе прогрохотала История!..
Неужели ты позволишь, чтобы нога домашней хозяйки, отправляющейся за мясом, чесноком и петрушкой, попирала тебя?!.
Елена и ее муж шли по мосту. Сквозило. Елена отвертывалась от ветра и закрывала лицо. Муж шел с наветренной стороны, немного опережая ее, скользя рукою в перчатке вдоль перил. Возле самою спуска к проспекту, где кончались перила, опираясь на костыли, стоял оборванный нищий с деревянной левой ногой. Его вытянутая державшая деревянную чашечку, рука, словно отвратительный шлагбаум, преграждала дорогу идущим по этой стороне.
— Погоди-ка, Елена, — пошарив в карманах, сказал муж Елены. Нищий с протянутой рукой ждал. Вдруг рука его дернулась, костыль выпал. Чашечка упала на снег и откатилась по укатанному полозьями спуску.
— Господин капитан?! — хрипло закричал нищий, бросаясь к мужу Елены, хватаясь правой рукой за перила, чтобы не упасть.
— Силантий?!.. Шептало?!.. — сказал Яхонтов.
— Господин капитан!.. — бормотал Силантий, припадая к рукаву Яхонтова и всхлипывая: — Господи!.. Да, господин капитан, вас ли я вижу?!.. — крикнул он в каком-то исступлении, поднимая лицо свое и заглядывая в глаза.
Он был пьян. ,»
В это время Елена подошла к мужу и взяла его под руку. Нищий взглянул на нее. Она побледнела.
— Аннета!.. Гадюка!.. — крикнул он; потом быстро нагнулся и с костылем бросился на Елену.
Яхонтов вытянутой рукой оттолкнул его. Силантий упал. Треснул костыль.
Перепуганная Елена рванула за собой мужа. Он не сопротивлялся. Они почти побежали.
— А-а! Вот, значит, как! А-ха-ха-ха!.. Гас-па-дин капитан! — кричал им нищий вдогонку. Он лежал на брюхе, приподняв голову, глядел им вслед и кричал, перемешивая хохот с площадными ругательствами.
Наконец, он начал приподниматься. Какая-то старуха, шедшая со стороны проспекта, подняла его чашечку, собрала в нее рассыпанные деньги и, проходя мимо Силантия, поставила возле него на снег.
Он посмотрел на нее, выругал и, поднявшись, заковылял в ту сторону, куда ушли Яхонтов и Елена.
Но они были уже далеко.
Они шли молча. Внезапно Яхонтов остановился и вырвал свою руку у Елены.
Она бросилась к нему, схватила за рукав.