Мольба Адона, обращенная к Келемвару, зазвучала в тысяча десятый раз. Мистра громко всхлипнула и поклялась, что, как только убежит, перво-наперво утешит своего патриарха. Потом богиня взяла себя в руки, приготовившись выслушать заново всю мольбу до конца.
Но голос Адона умолк.
Сначала Мистра подумала, что патриарх потерял последнюю надежду, и ей до боли захотелось послать к нему вестника, чтобы утешить его, но потом она поняла, что Келемвар слышал мольбы Адона так же ясно, как она. Наверняка Повелитель Смерти выслал одного из своих слуг в ответ на призыв патриарха.
Не успела Мистра успокоиться, как тишину, воцарившуюся после того. как умолк Адон, нарушил шквал молитвенных призывов.
- …Властительница Тайн, почему ты меня покинула?
- Богиня Магии, я один, меня некому направить…
- …не отвечаешь мне? Ответь на мои мольбы! Ответь…
Эти призывы раздавались не только от ее самых преданных слуг, но и от обычных чародеев. Отчаяние в их голосах ошеломило богиню. Ну и что, что она заперта в тюрьме Хельма, ведь оставалась магическая материя и любой преданный искусству магии мог по-прежнему ею пользоваться.
- …боюсь прибегать к магии…
- …мой заговор на свет ослепил полгорода! Как же я могла…
- …шар растопил любимого королевского…
Талос!
Имя вспыхнуло в голове Мистры как молния. Три года назад она начала избавляться от магии разрушения. Талое Яростный отомстил, затеяв потихоньку кампанию по переманиванию ее почитателей, втайне позволив самым агрессивным из них использовать его самого в качестве проводника к источнику магических сил. Понимая, что гораздо легче контролировать заговор, о котором знаешь, чем тот, о котором остаешься в неведении, богиня Магии притворилась несведущей в делах Талоса и позволила ему продолжать.
Мистру не удивило, что Разрушитель воспользовался ее пленением, чтобы продолжить свою деятельность, но она не сознавала масштабов его успеха, пока не услышала мольбу Арфистки Рухи.
- …прости за ошибку, богиня. Но если ты не можешь простить меня, то почему позволяешь Талосу красть у себя почитателей? Я отказалась от его предложения, не желая спалить на земле все живое, пусть даже исполняя твою волю, как я тогда думала. Но многие ведь согласились. Пока я летела из Вунлара в Юлаш, мне пришлось обогнуть пять яростных тайфунов, и один раз дым от горящего леса сделался таким густым, что…
Мистра перекатилась на четвереньки:
- Хельм!
Бог Стражей не отозвался. Как любой тюремщик, он привык к воплям и стенаниям своих подопечных и поступал мудро, не обращая на них внимания.
- Хельм, ты должен знать, что творит Талос! Ты не можешь позволить, чтобы так продолжалось и впредь!
По-прежнему ответа не последовало.
- Он крадет магическую материю по кусочкам! Твой долг выпустить меня!
Хельм просунул голову сквозь стену из ничего. Забрало, как всегда, было опущено, поэтому он напоминал шлем, висящий на темной стене.
- Как ты смеешь говорить мне о моем долге! Мой долг - держать тебя здесь. Если бы ты исполняла свой, то Талос не украл бы у тебя столько почитателей. Даже Огм это говорит!
- Что значит «столько»? Много?
Бог Стражей покачал шлемом:
- Даже не буду гадать. Но пройдет много веков, уверен, а это время все еще будут называть Месяцем Катастроф.
- Хельм, послушай. - Мистра сжала руки перед собой. - Ты должен меня выпустить.
- Не могу. Мой долг сторожить тебя здесь.
- Ты бог Стражей. Разве не твой долг охранять Фаэрун? - Как любая блудница, Мистра умела подобрать слова, способные заставить мужчину сомневаться в себе. - Во Времена Бедствий именно ты изгнал богов с небес. Многое из того, что они разрушили, до сих пор не восстановлено. Так неужели ты позволишь Талосу уничтожить остальное?
Хельм молчал, забрало скрывало его задумчивый вид.
- Я единственная, кто может остановить Талоса,- сказала Мистра. - Ты знаешь это.
- Нет! Ты сама пренебрегла своим долгом, ты нарушила свое обещание Тиру. Если Фаэруну придется страдать, то это твоя вина, а не моя.
С этими словами бог Стражей удалился, оставив Мистру на ее ложе пустоты выслушивать дальше мольбы Преданных.
39
В Пылающей Галерее Хрустального Шпиля на четырех одинаковых тронах сидели четыре аватары Келемвара, глядя поверх четырех бесконечных очередей перепуганных душ, собранных со всех уголков Города Мертвых. Души кашляли и задыхались от черных едких паров, поднимавшихся от стен из тлеющего угля, многие души тихо бормотали, не понимая, с чего вдруг их призвали в это задымленное темное место. Но когда подходила их очередь и они узнавали ответ, то некоторые вскрикивали от восторга, а другие принимались выть от отчаяния, и все они кидались в ноги Повелителю Смерти и целовали край одежды, но он не обращал на них никакого внимания. Души исчезали и вновь появлялись, но уже в новых жилищах, а Жергал вызывал следующего, зачитывал его жизнеописание, после чего Келемвар изрекал новое решение, и душа начинала выть или радоваться, кидаясь в ноги богу, - так час за часом, днем за днем продолжалась процедура Нового Судилища.
В Зале Суда, где хрустальный потолок стал коричневым и дымным, как топаз, еще два Келемвара судили все души, недавно попавшие в его царство. Выслушав приговор, эти души не смеялись и не выли, а только изумленно охали и впадали в долгое скорбное молчание.
А в самом городе еще три аватары перестраивали районы и предместья в гетто, отвечающие требованиям Царства Мертвых. Келемвар дыхнул над Монастырем Мира, и тенистые долины и покрытые лесами горы превратились в пустыни, где были песчаные бури и голые каменные скалы. В то же мгновение Повелитель Смерти издал оглушительный крик над Поющим Городом, и в квартале наступила тишина, как в могиле. Он вступил в Кислотное Болото и разбросал вокруг себя несколько пригоршней гальки, которая разбухла, превратившись в каменные островки, где могли бы немного обсохнуть шарлатаны и мошенники, обитавшие в этой топи. Решения Повелителя Смерти больше не напоминали приговоры, сулившие вечное блаженство или бесконечные муки. Теперь мертвым предстояло самим строить свою судьбу, как было при жизни, с той лишь разницей, что они будут жить рядом с себе подобными, - одного этого было, безусловно, достаточно, чтобы сделать любого смертного Преданным своему богу.
Последняя аватара стояла у городских ворот и терла алебастровую поверхность створок голыми руками. Под дланью бога камень начинал переливаться, как ртуть, и тут же застывал, превращаясь в зеркало, в точности такое же, как в Зале Суда, идеальное зеркало, отражавшее все недостатки в него смотрящегося. Теперь стоило какому-нибудь Лживому или Неверному приблизиться к городу Келемвара, как он тут же разглядел бы свое истинное лицо еще за много шагов, и ему хватило бы времени поразмышлять над причинами, которые привели его в Город Мертвых.
Именно к этой аватаре Жергал привел душу Адона, патриарха Мистры.
«Вот тот, о ком вы спрашивали. Повелитель Смерти»
Но стоило богу оторваться от дела, как две тонкие руки обхватили его колени и раздался пронзительный крик:
- Келемвар! Ты ответил на мою молитву!
Повелитель Смерти повернулся и поднял несчастного Адона с земли. Патриарх был в четыре раза ниже Келемвара и выглядел настоящим безумцем: впалые щеки, всклокоченные волосы, темные круги под глазами. Келемвар вздохнул при виде этого зрелища:
- Адон, что мне с тобой делать?
- Что будет со мной - не важно! - Патриарх указал на белые просторы равнины Фуги. - Ты должен спасти остальных почитателей Мистры. Они воздают ей молитвы, а она не желает появиться!
- Она не может ответить своим Преданным. - Келемвар даже не попытался что-то объяснить, так как знал, что разум Адона поврежден Кайриком и что простые слова бессильны противодействовать хитрости Единственного. - Не мое дело помогать почитателям другого божества. Я послал за тобой лишь потому, что твои мольбы сделали тебя одним из Неверных, а может быть, даже одним из Лживых, раз ты старался уничтожить в других веру в Мистру. Прежде чем определить тебе наказание, мне придется решить, кем именно тебя считать.