- ...еще булочки, Брэшен?..
Она говорила что-то еще, но он уловил только хвост фразы. Опустил глаза и увидел на своей тарелке нетронутое угощение.
- Нет, спасибо. - Он торопливо откусил кусочек. - Очень вкусно.
Хотя на самом деле ему показалось, будто он жевал опилки. Во рту было сухо. Он запил булку кофе, и тут только до него дошло, что он не кушает по-благородному, а жрет, точно последний матрос на камбузе.
Малта дотянулась через стол и легонько коснулась его руки. Пальцы у нее были маленькие и изящные.
- Ты, похоже, только что из дальнего плавания, - сказала она.- Когда я открывала тебе дверь, я была... немного расстроена. Я даже не поблагодарила тебя за то, что ты принес вести о папином корабле. Ты, наверное, в дальних странах побывал?
- Ага, - пробормотал Брэшен. Спрятал руки под стол и тайком потер одну о другую, словно стараясь стереть жгучий след ее прикосновения. Однако от ее глаз ничто не укрылось. Она чуть улыбнулась и отвернула лицо. Он увидел, как к ее щекам прилила нежная краска. Так, значит, она с ним вполне осознанно заигрывала?.. "Ну ничего себе ребенок..." Брэшен растерялся, почувствовав себя в западне. Сколько сложностей разом на его бедную голову! Ему так захотелось циндина (испытанного средства прочистить мозги), что рот наполнился слюной. Он заставил себя откусить еще булки.
- Ты знаешь, - сказала Малта, - я вот смотрю на тебя и пытаюсь вообразить, как выглядел бы твой младший брат, если бы отпустил усики. Твои, по крайней мере, тебе настолько идут... так подчеркивают подбородок... и губы...
Брэшен не придумал ничего лучше, чем провести рукой по усам. Не следовало бы ей говорить эти слова. И подавно не следовало бы так открыто, прямо-таки жадно следить за его рукой. Брэшен поднялся из-за столика:
- Пожалуй, я попозже зайду. Дай им знать, чтобы дождались меня. Надо было мне, наверное, предупредить о своем посещении...
- Ни в коем случае.- Девочка осталась сидеть. Она даже не подумала встать, чтобы проводить его до двери или хотя бы в ответ на его намерение откланяться. - Я же отправила гонца. Я уверена, они вскоре вернутся. И захотят как можно скорее узнать про папу и про корабль!
- Захотят, - чопорно согласился Брэшен. Он никак не мог разобраться, чего хочет эта юная особа и как с ней обращаться. В данный момент она смотрела на него с видом воплощенной невинности. "В конце концов, может, все это просто детская непосредственность... Или это я слишком долго по морям мотался?" Он сел выпрямившись, точно гарпун проглотив, и положил шляпу на колени. - Ну что ж... подожду. Я тебя, наверное, от других дел отвлекаю. Тебе совсем не обязательно со мной тут сидеть... Я и один не соскучусь.
Его косноязычные речи заставили ее весело рассмеяться:
- Я, наверное, смутила тебя? Ой, прости! Я, должно быть, с тобой слишком по-родственному разговаривала. Это потому, что ты долго был старпомом у моего дорогого дедушки, вот мне уже и кажется, что ты почти член нашей семьи. А кроме того, я же близко знакома с Дейлой и Сервином, вот мне и хотелось по возможности тепло принять их старшего брата... И она трагически понизила голос: - Какое несчастье, что тебя тогда выставили из дома... Не возьму в толк, что такого могло произойти между твоим отцом и тобой...
Она оставила вопрос висеть в воздухе. И выжидающе смотрела на него, надеясь вызвать на откровенность. Ну уж нет. Меньше всего ему хотелось распахивать ей душу и пересказывать подробности той давней семейной усобицы. Но и положение, в котором очутился Брэшен, можно было определить одним словом: попал. Давно уже он не чувствовал себя до такой степени не в своей тарелке. Малта казалась ему то невинным ребенком, пытающимся в отсутствие взрослых занять гостя беседой, то матерой искусительницей, играючи пробующей на нем свои чары.
Вот так. Он явился сюда с безотлагательными новостями, он хотел повидать Альтию, но чем дольше он тут торчал, тем гаже себя чувствовал. Потом до него с большим опозданием начало доходить, что вся ситуация вполне может оказаться превратно истолкована. Как-никак он тут рассиживал наедине с барышней из приличной семьи... Бывало, иные братья и отцы кое-кого на дуэль вызывали за меньшие проступки!
Брэшен вновь поднялся.
- Я, пожалуй, все-таки пойду. У меня других дел много. Зайду еще, ближе к вечеру. Передавай своим домашним от меня поклон...- Малта и не подумала подняться, но на сей раз его это не остановило.- Приятно было повидаться...
Поклонившись ей, он повернулся к двери.
- А вот твой брат Сервин не считает меня ребенком! - бросила она с вызовом.
Брэшен невольно обернулся. Она по-прежнему сидела, лишь откинула голову на спинку кресла, подставляя взгляду нежное белое горло. Прядь волос снова выбилась из прически, и Малта перебирала ее пальцами.
- Сервин, он такой славный, - проговорила она с ленивой улыбкой.- Прямо котик домашний. А ты, я подозреваю, скорее на тигра похож... - И она провела пальчиком по нижней губе, заметив при этом: - Вообще-то домашние любимцы так быстро надоедают...
До этого момента Брэшен Трелл полагал, что в нем совсем уже ничего не осталось от торговца из старинной семьи. Но нет: оказывается, под пиратской рубахой в его груди по-прежнему стучало сердце коренного жителя Удачного. И это сердце так и подпрыгнуло от негодования. Какая детская непосредственность?.. Ошибки больше быть не могло - она с ним откровенно заигрывала. Откровенно, нагло и чувственно. Внучка капитана Вестрита! Возле домашнего очага своей семьи!
"Какой срам. Какой позор..." И он сказал то, что думал:
- Ни стыда у тебя, ни совести.
Она потрясение ахнула, ибо ничего подобного не ждала, но он больше не оглянулся. Дойдя по коридору до входной двери, он распахнул ее... И прямо перед собой увидел Ронику Вестрит с Кефрией Хэвен. Обе женщины вздрогнули и испуганно отшатнулись.
- Хвала Са! Наконец-то вы появились, - вырвалось у него.
- Кто ты такой и что делаешь в нашем доме? - одновременно спросила Кефрия. Она уже озиралась, словно готовясь позвать на помощь слуг-мужчин. Вот только звать нынче было некого.
- Я Брэшен Трелл, - поспешно представился он, низко кланяясь ей и Ронике. - Я принес известия о "Проказнице". Срочные и, боюсь, не слишком хорошие...