- Ладно, мы с ней даже не начинали! Ты кого мне подсунула, подруга? Это не Зара, это натуральный зарин – боевое отравляющее вещество!
- Ты о чем?!
- О том, - язвительно буркнул Ромка. – Только подошел к твоей брошенке, она меня за руку цап: «Сразу к тебе или по пивасику?» Повел ее вон…
Он указал глазами на летнюю площадку бара, располагающуюся неподалеку от спасательной станции:
- Сели за столик, эта три литра пива всосала - как в сухую землю! Еще и сухарики грызла, и внимания не обратил какие. Хотя что-то витало в воздухе, чихнул пару раз. Все за входами-выходами наблюдал. Если честно, думал, ты от поэта сразу сбежишь, ну минут через пятнадцать. Но чтобы полтора часа…
- Мы до самого конца пляжа ходили, - пояснила Женька. И, перехватив взгляд Ромки, зачем-то добавила: - Ночь, луна, звезды, море шумит – романтика!
- Понятно… - криво усмехнулся он, и в глазах мелькнула растерянность. – А я звонил, между прочим. Три раза. Настолько любишь поэзию?
- Люблю, «серебряный век», - согласилась Женька, вытаскивая из кармана телефон. На нем действительно горело три пропущенных: - Ой, прости, у меня режим без звука почему-то стоит!
- Ахматова, Цветаева, Мандельштам, Брюсов? Не суть. Не дождался тебя, вышли с этой торговкой на улицу. И прикинь, она прямо на людях с поцелуями полезла!
- И как – понравилось?
- Высший класс! Сухари у нее с перцем чили оказались. А у меня на него жуткая аллергия – еле-еле до ближайших кустов добежал. Если кратко: свидание – трэш, спасибо, проблевался. А у тебя, значит, все хорошо…
- А у меня, если кратко, - звонко рассмеялась Женька. – Свидание – отпад, я ему дала!
Ромка замер и пристально вгляделся в глаза:
- Дала понять или дала подумать?
- Просто дала. По роже.
- Настолько плохо сочиняет стихи?!
- И это тоже. Ромка, ты кого мне подсунул? Это не Дима, это натуральный димедрол! Снотворное с побочным эффектом!
- Чуть не усыпил занудством? – понял Ромка и улыбнулся с радостным облегчением. – А побочка какая?
- Поиск высоких материй. У меня под юбкой.
- Охренел ботан! - Ромка во все глаза уставился на пышную юбочку сарафана подруги. – Жень, прости, я даже вообразить не мог. Понял, завтра подрихтую кое-кому интерфейс! Руки чешутся прямо сча, но не знаю, где он живет.
- Не волнуйся! – рассмеялась Женька. - Я сама ему экран подправила. Жидкие кристаллы вытекли через нос.
На душе было легко-легко. Ромка сбежал от Зары, волновался, обещал набить тошнотворному Диме морду! Тягучая тоска испарилась, словно ее и не было. Странно она устроена, эта человеческая душа!
- Каратистка? – изобразил испуг Ромка.
- Волейболистка!
- Понял. Обязательно сыграем в пляжный волейбол! А с утра я нас на экскурсию записал.
Женька уже открыла рот, чтобы что-то возразить, или уточнить, или просто прокомментировать, но Ромка резко вскочил с кровати:
- А сейчас айда на запретку купаться! Там глубоко, галечка, вода чистая, без песчаной мути. И полная свобода – никаких тебе буйков, сеток, фонарей.
Он уже ступил ногой на балкон и, обернувшись, подмигнул:
- Можно обойтись без условных кусочков ткани. Там охрана за нарушение внешнего вида не оштрафует.
- Рома, ты… - начала было она. Но тот перебил со смехом:
- Ладно, Женек, не пенься! Я помню наш уговор. Дружба, жвачка, конспирация! Одевайся, жду возле забора через десять минут.
Женька натянула купальник, взяла два полотенца, запасные трусики и нырнула в южную ночь. С головой, безрассудно, как утром в воду.
Звезды стали еще ярче, море разыгралось, выбрасывая на берег пенистые бурунчики. Часы показывали около полуночи, но курортная жизнь била ключом: отдыхающие гуляли по пляжу, сидели на песке, подставив ноги набегающей волне, по кипарисовым аллеям бродили задумчивые парочки.
В парке цвело дерево-медонос с ярко-розовыми цветами-зонтиками. Кажется, оно так и называется – зонтичная акация? В воздухе стоял тягучий, пряно-сладкий аромат, наводящий на мысли о сказках тысячи и одной ночи.
В кустах умиротворяюще трещали цикады.
Запретка находилась с другой стороны пансионатского пляжа, ее отгораживал двухметровый металлический забор.
Женька опоздала минут на семь, Ромки в условленном месте не оказалось. Она огляделась и уже направилась к запертым воротам, как вдруг из ближайших кустов метнулась длинная тень.
Кто-то сильный, но в то же время бережный ухватил сзади за плечи и зловеще проскрипел на ухо:
- Жизнь или кошелек?
Шею обожгло горячее дыхание, чьи-то руки притянули к себе, обнимая.
- Мне того и другого, - голосом Винни Пуза из старого мультика отозвалась Женька. Ей было удивительно уютно: – И можно без хлеба.