Возле статуи генерала Манту студенты вместе с музыкантами пропели «Проснись, румын!».
Под пытливыми взглядами прохожих, остановившихся из любопытства посреди дороги, профессор Митридат Велинский обратился лицом на восток, перекрестился, опустился на колени и поцеловал землю. Потом поднялся на ноги с горделивым видом, словно свершив бог весть какое святое деяние, взобрался на скамью и произнес речь. Вспомнил Драгоша — основателя Молдовы — и Штефана Великого[24], всю свою жизнь посвятившего борьбе с басурманами. Упомянул Василе Лупу[25] и Матея Воеводу[26], которые воздвигли крепкостенные храмы. Потом воздал хвалу Владу Цепешу[27].
— И вот сейчас, братья, сейчас, больше чем когда-либо, нам нужен новый Влад Цепеш. Если кто согрешит или украдет — пусть тотчас являются власти и сажают его на кол. В румын вселился бес. Слов они уже не понимают. Исправить их можно, только внушив им страх перед властью. Как говорится — жизнь страхом держится.
— Это вы, профессор, только вы можете спасти нашу несчастную страну.
Профессор Митридат Велинский с признательностью посмотрел на поддержавшего его верзилу и прослезился. Роняя слезы, продолжал описывать страшное несчастье, постигшее нашу бедную страну из-за того…
Он перебрал много причин… Возвысил голос:
— Смерть большевикам…
Несколько сопляков-подростков подхватили: «Смерть, смерть!», не договаривая, однако, чьей именно смерти они желали. Стайка воробьев, усевшихся на макушку статуи генерала Манту, испуганно вспорхнула и умчалась прочь. Где-то в соседнем дворе собака приняла солнце за луну. Подняв морду, завыла тревожно и жутко.
Завыли и студенты.
— Профессор, вы наш отец.
— Вы — наш патриарх.
— Наш Влад Цепеш.
— Вы наш спаситель.
Непривычно кротким голосом господин Гушэ отозвался с порога своей лавки, забитой гробами, саванами и тапочками для покойников:
— Вы сам Иисус Христос, профессор… Просто господь наш Иисус Христос во плоти…
Многие засмеялись. Но профессор сделал вид, что ничего не заметил. Взглянул на небо и перекрестился. Потом снова прорычал:
— Смерть большевикам!..
На этот раз воцарилась мертвая тишина. Замолчали даже босяки, прибившиеся с краю толпы. В этой мертвой тишине профессор Митридат Велинский, студенты из «Нового поколения» и те немногие рушанцы, что были тем или иным способом привлечены на их сторону, опустились на колени в белесоватую уличную пыль, склонили головы и громко прочитали молитву. Велинский возглашал слова молитвы, а остальные повторяли их, фразу за фразой. Я пробрался сквозь ряды коленопреклоненных дуралеев и прислонился спиной к стене какой-то лавки. Кончив молитву, которая оказалась довольно пространной, молящиеся поднялись с земли. Мой приятель из Турну, студент Марин Сэрэчилэ, воскликнул:
— Да поможет нам бог!
Потом он подошел ко мне, грозно выкатив глаза.
— Ты почему не стал на колени?
— А зачем мне было становиться на колени? Я пока не спятил.
— Можешь получить в морду.
— Только и всего?
— Для первого случая. А потом… Потом виселица, пуля, а может, и кол.
Я засмеялся. Марин Сэрэчилэ вернулся к своим. И тут на них нашло что-то непонятное, я даже не успел заметить, кто дал сигнал. Студенты вдруг скучились, и над их головами замелькали дубинки. Прежде чем мы сообразили, что им взбрело на ум, они уже выломали двери и побили стекла в ближайших лавках. В суматохе избили всех, у кого, как им показалось, были рыжие волосы. Когда студенты отвели душу, один из них сунул пальцы в рот и засвистел молодецким посвистом. По этому сигналу, должно быть привычному, юнцы вновь быстро сгрудились вокруг статуи генерала Манту и запели:
Но только-только распалившиеся юнцы и их свежеиспеченные сторонники вошли в раж, как из боковой улочки на них набросились молодчики Стэникэ Паляку. Во главе этой разъяренной толпы были Гарофеску, с нежным личиком скромницы-девочки, и Тимон. С боков толпу прикрывали полицейские с револьверами. Молодчики Стэникэ Паляку накинулись на юнцов из «Нового поколения» и принялись дубасить их по головам. Я оказался в стороне, укрытый за стеной лавки, и радовался, что здесь меня никто не тронет. Среди молниеносно взлетавших и опускавшихся дубинок вдруг блеснули ножи. Однако нападавшие были не настолько пьяны, чтобы пустить их в ход против студентов. Ножи служили только для устрашения. Кое-кто из юнцов бежал с поля сражения и скрылся. Другие пытались оказать сопротивление и были зверски избиты. Профессор Митридат Велинский, у которого был, видно, большой опыт, чудесным образом исчез в самом начале схватки. Полицейские кликнули извозчиков. Раненые были подобраны с земли, брошены в пролетки и отправлены в больницу. Войска так и не вмешались. Остаток дня прошел спокойно. Ночью, несмотря на бдительность полицейских, несколько лавок было разграблено, несколько других подожжено.
24
27