— Послушай, — спросил он меня, — ты ведь слуга соргского старосты?
— Да, батюшка, служу у татарина.
— Что ж… Татарин тоже человек… Хоть и не ходит в церковь и не пьет вина. Но с татарином из Сорга у меня особые счеты. Татарин из Сорга взял в услужение христианина…
— Я нанялся к нему по доброй воле.
— К тебе у меня никаких дел нет. А вот с татарином из Сорга мне придется свести счеты, хоть он и староста.
В трактире все пили ракию. Пили без меры и удержу. Пили, как я воду. Первые полчаса я, чужак, держался в стороне. Какие-то женщины — не молодые и не старые, не уродливые и не красавицы — робко жались возле меня. Наконец, от них отделились две — обе костлявые, долговязые, с большими, вытянутыми, как у лошадей, головами; они подошли и, хихикая, подталкивая меня локтями, стали прижиматься ко мне; одна из них сказала:
— Не угостишь ли нас винцом, сосунок?
Они пододвинули стулья. Одна из них уселась справа, другая — слева от меня.
— После угощения выбирай любую. Какая понравится. Мы друг на дружку не обижаемся. У каждого свой вкус.
— А как же ваши мужья?
— Э! Наши мужья через час упьются до бесчувствия и останутся здесь гулять до ночи.
Они показали мне своих мужей. Оба были статные, широкоплечие, с чирьями на шее, с обглоданнными на четверть носами и с прыщами на губах. Им было наплевать, что я болтаю с их женами. К нашему столу тут же подлетел трактирщик, хотя его никто не подзывал. Гагаузки попросили ракии и баранок. Трактирщик взглянул на меня. Мой вид не внушал ему доверия. Спросил:
— Заплатишь?
— Сполна. До копейки.
— Покажи деньги.
Я показал ему серебряную монету. Он успокоился. Отошел. Быстро вернулся. Принес и поставил на стол огромную пузатую бутыль, полную крепкой ракии, три стакана, тарелочку маслин и четверть связки засохших, твердых, как камень, баранок. Гагаузки принялись грызть баранки. Я даже не взглянул на маслины. Одни косточки. Гагаузки тоже не удостоили их вниманием. Следуя их примеру, я принялся за баранки. Гагаузки выпили. Я не стал. Но делал вид, что пью. Цуйка лилась в глотки моих соседок легко, как постное масло.
— Желаю счастья, сосунок!
— Желаю счастья…
Когда, по требованию отца Трипона, все поднялись, чтобы чокнуться еще и со святым Варнавой, висевшим на гвозде, в трактире появился человек, которого, по-видимому, никто не ждал. Это был пастух-горец в белых домотканых штанах, плотно облегавших ноги, и в твердой шляпе с маленькими полями, сдвинутой на затылок. Высокий ростом и красивый собой.
И без того стройная фигура пастуха была туго перехвачена широким кожаным поясом с бляшками. На ногах — постолы с кисточками, а за поясом, напоказ, нож с костяной рукояткой. Пастух бережно прижимал к себе огромную волынку с уже раздутыми мехами.
Собравшиеся очень обрадовались новому посетителю.
— Пинтя пришел… Пинтя пришел…
— С волынкой… Волынку принес…
— Где твой осел, а, Пинтя?
— Привязан у изгороди.
— А почему ты не взял его с собой в трактир?
— Осел не в духе. Сегодня он не станет пить ракию. Сегодня придется мне пить ракию одному.
Пинтю обступили со всех сторон.
— Давненько ты не показывался у нас, Пинтя.
— Сказывали, будто ты умер, Пинтя.
— Добро пожаловать, Пинтя!
— Здравствуйте, — во всеуслышание произнес пастух, — здравствуйте все!
— Здравствуй, брат, — воскликнул подошедший отец Трипон, — здравствуй, брат!
Отец Трипон обнял пастуха. Да так, что у того захрустели кости. В свои черед и пастух обнял священника. Кости гагаузского попа затрещали еще громче. Потом пастуха принялись тискать и другие гагаузы. Его обнимали, целовали, слюнявили. Особенно бабы. Женщин помоложе Пинтя крепко сжимал в объятиях до хруста в костях. Наконец он потребовал бутыль ракии и весело чокнулся со всеми. Выпил. И сказал:
— Я приехал из самой Тулчи. Верхом на своем осле. Только-то у меня и осталось, братья, что осел да вьюк…
— А овцы?
— Овец украли какие-то подлые разбойники. Наверное, турки… А может, македонцы… Как узнаешь.
— И ты, стало быть, отправился на розыски!..
— Отправился. Но… как говорится:
Гагаузки и гагаузы в шутку всплакнули, причитая по пропавшим овцам Пинти. И снова принялись за питье. А потом опять запричитали по овцам…