— Что ты читаешь? — спросил Томас, не уверенный, что мальчик слышит его из-за музыки, играющей в наушниках.
В ответ он приподнял книгу настолько, что Томас смог прочитать обложку. «Свет в августе».
— Фолкнер, да? Это довольно продвинутая книга для твоего возраста.
Ребенок бросил раздраженный взгляд в сторону Томаса, как будто он мешал ему. Возможно, так оно и было.
— А что, если я скажу тебе, что у меня дома есть библиотека с тысячами книг?
На этот раз мальчик снял наушники, подозрительно глядя на Томаса.
— Вы их все прочитали?
Томас усмехнулся.
— Нет, и я подозреваю, что ты можешь меня опередить. Ты очень хорошо говоришь.
Мальчик пожал плечами.
— Я заговорил раньше, чем научился ходить. Это пугало мою маму. Она была... нездорова.
Мальчик говорил с богатым словарным запасом и неестественной показной мимикой взрослого мужчины. Томас не был до конца уверен, что мальчик на самом деле не сказочное существо или, возможно, инопланетянин.
— Я слышал. Мне жаль, что тебе пришлось пережить в первые несколько лет своей жизни.
Мальчик снова пожал плечами.
— Она не могла ничего поделать с собой.
Это прозвучало простой констатацией факта. Без горечи или злобы.
— Мне сказали, что ты не любишь, когда к тебе прикасаются, — сказал Томас.
Выражение лица мальчика выглядело почти чопорным, когда он сказал:
— Вопреки моей воле, нет.
Томас не мог не улыбнуться.
— Это обоснованно. Никто не должен прикасаться к тебе без твоего согласия.
Мальчик еще раз проницательно посмотрел на Томаса, словно пытаясь угадать его мотивы, но ничего не сказал.
— Не хочешь ли ты пожить у меня и ознакомиться с моей библиотекой?
— Зачем?
— Зачем, что?
— Зачем мне жить с вами? Кроме вашей библиотеки?
Томас покачал головой.
— Ну, если честно, у меня много денег, но нет семьи. Только один сын, который немного старше тебя. Я хочу наполнить свой дом такими же мальчиками, как ты.
— Такими же, как я? — спросил он, нахмурившись.
— Да. Одаренными детьми. Детьми с определенным психологическим складом.
Мальчик кивнул, как будто это имело смысл.
— У вас есть еще книги, подобные той, что написал мистер Хокинг? Я нахожу его теории... — Он сделал паузу, словно подыскивая подходящее слово. — Наводящими на размышления.
Наводящие на размышления... Этот ребенок, возможно, слишком умен даже для Томаса. Но у него были ресурсы. Гораздо больше ресурсов, чем у кого-либо другого, из-за несчастного случая, который оставил ему больше денег, чем он когда-либо мог потратить.
— Если ты будешь жить со мной, мы можем зайти в книжный магазин по дороге домой, и ты сможешь выбрать столько книг, сколько захочешь. — В ответ на опасения мальчика Томас поправил себя. — Или ты можешь сказать мне, какие книги ты хотел бы получить, и я распоряжусь, чтобы их доставили.
Мальчик сузил глаза, как будто подумал, что это уловка.
— Любые книги?
Возможно, он пожалеет об этом, но ответил:
— Любые.
Мальчик кивнул один раз.
— Тогда согласен.
Теперь перейдем к другой задаче.
— Мне сказали, что тебя зовут Исайя.
Он скривил губы.
— Я ненавижу это имя. Мама была не только очень религиозной, но и довольно суеверной.
Томас наклонился ближе.
— В моей семье есть немного глупая традиция давать братьям и сестрам имена, которые начинаются на одну и ту же букву. Моего брата зовут Тедди, а сестру - Тея. Я - Томас. У тебя дома есть брат, которого я назвал Аттикус. Не хочешь ли ты выбрать другое имя? То, которое начинается на букву «А»?
Мальчик закрыл книгу, не отрываясь от обложки.
— Август. Можно я буду Августом?
Томас усмехнулся.
— Конечно. Не хочешь ли ты пойти со мной домой, Август?
Август тяжело вздохнул.
— Да, думаю, что хотел бы.
ГЛАВА 1
Август
Произведение Вивальди звучало в ушах Августа Малвейни, когда он смотрел на экран телефона и на форму самооценки, которую ему поручено заполнить к концу дня. Это новое причудливое корпоративное прыганье через обручи казалось ему смешным. Это ведь не юридическая фирма, а университет «Лиги плюща». Просить штатного профессора описать себя в трех словах или меньше - полный абсурд. Большинство из них не могли описать, какой сегодня день недели, без диссертации в формате APA[1] и одобрения рецензионного совета.
Как описать его тремя словами? Какой Август им нужен? Блестящий и странный чудак или девиантный психопат-убийца? Оба понятия были достаточно правдивы, хотя одно определенно было более приятным, чем другое. И все же ни одно из них не могло подойти для самооценки.
Август вздохнул, окинув взглядом двор. Небо над головой такое же зловещее, как и его настроение. Темно-серые грозовые тучи висели низко, выжидая момента, чтобы обрушиться на студентов, которые до последнего момента не хотели покидать свои места. Погода была нехарактерно прохладной для такого времени года. Август сделал глоток кофе, прижавшись к зданию и наблюдая за приближающимся дождем. Согласно прогнозу, дождь должен лить весь день, но он доверял прогнозам не меньше, чем гороскопам.
Бьянка Ли, доцент кафедры астрофизики, устроилась рядом с ним, в свитере и обхватив себя руками. От ветра ее черные волосы хлестали по лицу, а очки в черной оправе сидели в опасной близости от кончика ее носа. Бьянка была старше Августа, по крайней мере, на десять лет, но все еще могла сойти за аспирантку.
Август вытащил наушники из ушей.
— Как бы ты описала меня в трех словах? — Прежде чем Бьянка успела ответить, Август пальцем сдвинул ее очки на переносицу.
— Чудак без границ? — спросила она, отбивая его руку.
— Чудак — это первая мысль, которая пришла мне в голову. Не думаю, что это пройдет с советом директоров.
Бьянка пожала плечами.
— Ты штатный профессор. Что они с тобой сделают? — Она щелкнула пальцами. — О, придумала. Рассеянный профессор.
Август закатил глаза.
— Я не рассеянный. У меня... избирательный слух.
— У детей избирательный слух. Ты живешь в своем собственном мире, — заметила она.
Август отмахнулся от ее заявления.
— Ты преувеличиваешь.
— Ты чуть не угодил в фонтан... дважды.
Она не ошиблась. Дело в том, что Август был рассеянным по своей воле. Когда человек страдает недугом, который заставляет его помнить дословно каждое слово, которое он когда-либо слышал, мозг такого человека превращается в хаотичный беспорядок, в клубок разговоров вчерашней и десятилетней давности. Одно-единственное слово может вызвать каскад воспоминаний, и те могут утянуть его на несколько дней.
Поэтому Август оставался избирательно рассеянным. Он приучил себя включать и выключать наблюдательность по собственному желанию, а не терять рассудок, впитывая обрывки разговоров с каждым шагом. Отключаясь от вещей, которые он считал неважными, Август мог сосредоточиться на более важных вещах, таких как спинтроника или методы рассеяния света и смешивания оптических волн, полупроводниковые квантовые точки и, иногда, даже лазерная физика.
В университетском городке он редко общался с кем-либо, кроме своих ближайших коллег и, конечно, студентов. Август старался рассматривать окружающую обстановку, не поглощая ее, никогда не позволяя себе надолго задерживаться взглядом на чем-то одном, если только речь не шла о жизни или смерти. И все же, как только Август увидел человека, идущего по площади, он не смог отвести взгляд.
Мужчина шел, засунув руки в карманы брюк, ссутулив плечи от ветра. Со своего места Август видел, что он привлекательный, хотя и несколько изможденный, одетый в джинсы и оливково-зеленый кардиган на молнии. Судя по одежде, он преподаватель, но по его беспорядочным светлым волосам и двухдневной щетине на идеально квадратной челюсти, можно сказать, что он студент. Возможно, он был помощником преподавателя.