Откусив еще один кусочек кекса и выпив глоток теплого кофе, Лукас опустил щиты, открылся, сделал несколько глубоких вдохов и расслабился настолько, чтобы увидеть хоть малейшую улику, оставленную на листе бумаги. Ему не нравилось, как сильно тряслись его руки, когда он тянулся к дурацкому клочку бумаги.
Как только он дотронулся до бумажки, то резко выдохнул. Крик. Ужас. Боль. Так много боли. Кровь. Жужжание какого-то электричества. Странное красное свечение. Девушка, привязанная к стулу, с кожаными ремнями на запястьях и на лбу. Буквы, вырезанные на ее коже. Три буквы. Я-В-Т.
Я вижу тебя.
— Лукас? Лукас!
Открыв глаза, Лукас увидел Августа, стоящего перед ним на коленях. Они оба лежали на полу. Как он оказался на полу? Август руками обхватил лицо Лукаса, и ладони были холодными на его разгоряченной коже. Лукас почувствовал боль, головокружение и жар. Ему было так больно. Болело все. Его мышцы, его кожа, его органы. Но больше всего болело сердце. Девушку охватило всепоглощающее чувство ужаса и отчаяния. Она смирилась с тем, что остаток ее короткой жизни будет наполнен агонией.
— Он подставил меня, — процедил Лукас сквозь зубы.
— Что? Кто подставил? Кон? Он был здесь?
Лукас не мог ответить. Когда Август сел рядом с ним, Лукас прижался к нему, поднырнув под руку Августа. Во рту пересохло, губы потрескались и кровоточили. Глаза болели. Почему у него болят глаза? Он не чувствовал своих рук. Дело в ремнях. Те, что были на предплечьях... Они перекрывали кровообращение. Боли было так много, что его мозг пытался отключиться от нее, потеряв сознание, а затем снова оказаться в ней.
Август прижал Лукаса к себе. Боль начала утихать, сердце замедлило ритм, когда на смену пыточной камере пришло замерзшее озеро и тишина. Блаженная тишина. Лукас чувствовал холодный воздух на лице, тишину и спокойствие места. Огромное и изолированное озеро, ничего вокруг на многие мили, лишь изредка посвистывал ветер в ветвях деревьев.
— Что ты сделал? — пробормотал Лукас.
— Сработало?
— Да, — сказал Лукас, все еще глядя на пустынную дикую местность. Август стоял позади Лукаса, обхватив его руками, опустив подбородок на его плечо. — Это невозможно.
— Почему? — спросил Август, обдав горячим дыханием его ухо. — Если ты получаешь впечатления от объектов, к которым прикасаешься, то почему я не могу контролировать то, что ты видишь, когда прикасаешься ко мне. Это просто наука.
Просто наука. Но не для тех, кто знал, что Лукас может делать. Они не считали это наукой. Они считали его сумасшедшим. Лжецом. Только Август, похоже, по-настоящему принял его дар. Даже если этот дар раскрыл самый большой секрет Августа. Секрет, который с каждым днем казался все незначительнее.
Если Кон чему и научил Лукаса, так это тому, что некоторые люди не заслуживают дышать одним воздухом с другими. Мир стал бы более безопасным, если бы их не было. Август и его семья оказывали услугу. Обеспечивали безопасность людям. Возможно, Лукас рассуждал рационально. Может, он просто так сильно хотел Августа, что готов пойти на любую хитрость, лишь бы удержать другого человека, но ему было все равно.
Жизнь коротка. Кон твердо решил превратить жизнь Лукаса в ад, пытать, пока не устанет от их игры, а потом убить его. Может, Август спасет его, а может, и нет. Лукас не сомневался, что Август сможет спастись сам, но он не был уверен, что сможет спасти их обоих. Лукас намеревался провести с Августом как можно больше времени. Время мало что значило, когда его брали взаймы. Они проживали свои жизни по какой-то ускоренной временной шкале, проносясь через все вехи со скоростью света.
Август прижался губами к его макушке.
— Теперь тебе лучше?
Лукас закрыл глаза, прислонившись к нему.
— Да. Думаю, да.
— Хочешь остаться здесь еще на минуту?
Лукас изучал сосульки, свисающие с бесплодных ветвей.
— Да. Пожалуйста.
Время шло, пульс Лукаса замедлялся, температура тела приходила в норму, боль и печаль уходили. Когда он, наконец, открыл глаза и увидел свой тускло освещенный кабинет, это дезориентировало его, как будто Лукас споткнулся и упал в яму, оказавшись в неожиданном месте.
Август встал, поднял Лукаса на ноги и повел его к дивану, тому самому, на котором они только вчера целовались. Неужели это было только вчера?
— Можешь рассказать мне, что случилось?
— Кон издевается надо мной, — сумел вымолвить Лукас осипшим голосом.
Август помрачнел.
— Я понял, но как?
Лукас пересказал свой разговор с Крикет, а также инцидент со стикерной запиской, и почувствовал облегчение, когда Август поверил ему на слово. Как бы Август ни верил в дар Лукаса, всегда оставался скрытый страх, что он перестанет верить.
— Я отменяю свои планы на вечер.
Лукас покачал головой.
— Нет, не отменяешь. Ты не можешь всю жизнь быть моим телохранителем. У нас есть занятия, у тебя есть твоя... волонтерская работа. Я не могу прятаться, иначе Кон все равно победит.
Август сжал губы в жесткую линию, дыша через нос, как разъяренный бык.
— Я собираюсь убить его, медленно и с таким количеством боли и страданий, какие только существуют. Я хочу, чтобы ты знал. Когда мы докопаемся до сути его дуэта серийных убийц, всё закончится тем, что я сдеру с него кожу живьём.
Слова Августа должны были оттолкнуть Лукаса, но они успокаивали его истерзанные нервы.
— А я посмотрю. Просто нужно убедиться, что девочки в безопасности. То, что он делал...
— Я не такой, как он, — сказал Август.
Лукас вскинул голову.
— Что?
Август внимательно изучал лицо Лукаса.
— Мне нужно, чтобы ты это знал. Мне нужно, чтобы ты знал, что я не такой, как он.
Лукас обхватил лицо Августа.
— Я знаю это. В тот день, когда я встретил тебя, я, может, и запаниковал, но даже когда ты проник в мой дом, какая-то часть меня знала, что ты не такой, как все.
Август прильнул к Лукасу в затянувшемся поцелуе. Лукас застонал, когда Август проник языком. Он почувствовал вкус кофе.
— Я все-таки позабочусь о том, чтобы кто-то был рядом и присматривал за тобой сегодня вечером, — сказал Август ему в губы.
— Кто именно? — спросил Лукас, с ужасом представляя, что еще один незнакомец будет бродить по его дому.
— Я все устрою.
Лукас посмотрел на часы; у него не оставалось времени на споры.
— Мы оба сильно опаздываем на первый урок.
Август колебался.
— Если что-то случится, сразу же напиши мне. Мне все равно, провожу я лекцию или нет. — Лукас кивнул, но этого показалось недостаточно. — Пообещай мне.
— Обещаю, — сказал Лукас. — Теперь мы можем идти делать свою работу?
Прежде чем встать, Август прильнул губами к губам Лукаса в поцелуе, от которого у него подогнулись пальцы ног.
— Напиши мне. Даже просто так. Просто... напиши мне.
Лукас улыбнулся.
— Напишу. А теперь иди уже.
Август, казалось, колебался, но потом все-таки ушел, оставив Лукаса лежать на диване. Что случилось бы, если бы Август не решил навестить его утром? Кон оставил для него эту записку как грязную бомбу, зная, что Лукас попытается использовать ее, чтобы залезть ему в голову. Черт. Почему единственные, кто верил в способности Лукаса, были два психопата?
Август сказал, что они с Коном совсем не похожи, но это не совсем так. Они как зеркальное отражение друг друга, инь и янь, темное и светлое, огонь и лед... лучшее и худшее из того, что может случиться с человеком, не способным чувствовать вину или раскаяние. Человеком, который упивался болью других.
Лукас прижал ладони к глазам, пытаясь стряхнуть с себя напряжение утра. Его ждал полный класс, и наверняка они уже смотрели на часы, испытывая искушение уйти до его прихода.
О Коне можно подумать потом. Сейчас Лукасу нужно просто прожить еще один день.
Живым.
ГЛАВА 11
Август
— Ты хочешь, чтобы мы посидели с твоим парнем? Бывшим агентом ФБР?
Август бросил взгляд на брата, но не успел он обосновать свое заявление, как Ной промолвил: