— Ну вот. Теперь доволен, ворчун?
Август знал, что Лукас дразнит его, но ему было все равно. Это лучший способ обезопасить Лукаса, пока не утихнет желание овладеть им.
— Да. Теперь ты в безопасности от меня.
Лукас стянул футболку через голову, бросил ее на пол и лизнул по груди Августа.
— Но теперь ты не в безопасности от меня. — У Августа перехватило дыхание, когда Лукас провел языком по одному соску, перебирая его зубами, а затем снова сел и взял в руку твердый член Августа, сделав пару сильных движений.
— Знаешь, тебе не стоит беспокоиться, — пробормотал Лукас, целуя Августа в долгом затяжном поцелуе, а затем, покусывая, перешел от подбородка к мочке уха и прошептал: — Если бы я захотел, я бы мог узнать все, о чем ты думаешь. Ты не застанешь меня врасплох. Я не позволю тебе.
Август выгнул бедра навстречу пустому воздуху в ответ на колкость Лукаса.
— Я не хочу рисковать.
Лукас откинулся назад и пожал плечами, проводя ногтями по груди и животу Августа.
— Тогда я волен делать с тобой все, что захочу, — сказал Лукас. — Я не против.
Август наблюдал за Лукасом, пока тот снимал джинсы и нижнее белье. Обнаженный Лукас был совершенством, не слишком накачанный или огромный, без кубиков пресса, но с немного очерченными руками и мускулистыми икрами, как у человека, который всю жизнь занимался бегом.
Августу вдруг захотелось прикоснуться к нему, сделать все то, о чем он думал раньше. Но сейчас Август находился в ловушке.
Лукас открыл ящик тумбочки, взял презерватив и смазку и бросил их на кровать рядом с Августом. Он убрал подушки из-под головы Августа и сбросил их на пол. Потом долго разглядывал Августа, прежде чем снова забраться на него, только на этот раз Лукас оказался лицом к ногам Августа, его колени стояли по обе стороны от связанных рук Августа, а его твердый член болтался прямо над губами Августа.
Август втянул воздух, когда Лукас накрыл ртом его уже ноющий член, глаза закатились от влажного всасывания. Черт. В эту игру могут играть двое. Он поднял голову, втягивая член Лукаса, и почувствовал, как ответный стон Лукаса вибрирует по стволу Августа до яиц. Лукас раздвинул колени и трахал Августа в рот короткими, неглубокими толчками, словно опасаясь, что может причинить ему боль. Август с радостью умер бы, захлебнувшись членом Лукаса.
Август старался не шевелиться – пытался уделить Лукасу такое же внимание, какое он уделял ему, – но обнаружил, что сгибает колени, упирается пятками в матрас, толкаясь в рот Лукаса. Любая его тревога, что Лукас будет недоволен, рассеялась, когда он просунул руки под его бедра, заглатывая член Августа, пока его глаза не закатились.
Затем Лукас отстранился, и жар его рта исчез. Лукас схватил смазку, и Август наблюдал, как Лукас смазывает пальцы, а затем тянется назад, давая ему прекрасный обзор, как он массирует свою дырочку, прежде чем ввести два пальца внутрь.
Август не раз получал ножевые ранения, пули в бедро, однажды даже сюрикэн[5] впился ему в плечо благодаря ужасной меткости Аттикуса. Но видеть Лукаса в нескольких дюймах от его лица, пальцы которого входили и выходили из его тугой дырочки, в то время как Август ничего не мог сделать? Это была настоящая пытка.
Это могли быть его пальцы, его язык. Он мог взять Лукаса миллионом разных способов, и Лукас позволил бы ему. Лукас явно хотел этого. А теперь он заставлял Августа платить. Заставлял его страдать за то, что он недостаточно верил в собственный самоконтроль. Он устраивал из этого шоу, раскачиваясь на пальцах, шепча проклятия, срывающиеся с его губ при каждом толчке.
— Лукас... — Август произнес его имя как предупреждение. Август не мог порвать сталь, но при достаточной мотивации, вероятно, смог бы сломать изголовье кровати.
Лукас обернулся через плечо.
— Что? Ты не доверял себе в этом деле. Так что теперь я должен готовиться в одиночку.
— Ты не один, — сказал Август тоном, граничащим с сердитым.
— В чем дело? Ты тоже хочешь поиграть? — поддразнил Лукас, убирая пальцы и вытирая их о простыни. Он схватил презерватив и разорвал упаковку зубами. Август втянул воздух, когда Лукас надел его на его подтекающий член, смазывая его смазкой. Когда Лукас поднялся на колени, Август сказал:
— Повернись. Я хочу видеть твое лицо.
Лукас подчинился, повернулся к нему лицом, устроился на бедрах Августа, потянулся сзади, чтобы взять основание его члена и прижать его к своему входу. Они оба застонали, когда Лукас опустился вниз, одним быстрым движением вобрав в себя Августа до самого основания.
— О, черт. Ты еще больше, чем кажешься, — проворчал Лукас, сделав несколько пробных движений бедрами.
Август едва мог говорить. Каждое движение посылало молниеносные импульсы по его нервным окончаниям. Лукас уперся ладонями в грудь Августа и начал медленно двигаться вверх-вниз.
— Черт, как же хорошо, — стонал Лукас, ускоряя темп.
— Господи, все закончится быстро, если ты будешь продолжать в том же духе, — предупредил Август.
Лукас прильнул к нему в поцелуе.
— Отлично. Твои ноги свободны. Работай.
Августу не нужно было больше подсказок, он уперся пятками в кровать и глубже вошел в Лукаса, но лучше от этого не стало. Наоборот, стало еще хуже. Август не мог замедлить свои толчки, не тогда, когда Лукас был таким горячим, тугим и влажным.
— Прикоснись к себе. Я хочу почувствовать, как ты кончаешь вместе со мной.
Лукас обхватил член одной рукой, а другую положил Августу на грудь. Август не мог отвести от него глаз. Он был чертовски сексуален, особенно когда не думал ни о чем, кроме как погони за собственным освобождением. Его дыхание участилось, и с каждым новым толчком с его губ срывался низкий стон.
Тогда у Августа что-то щелкнуло.
— Ты это имел в виду?
— Ты про что? — рассеянно спросил Лукас, работая рукой в такт толчкам Августа.
— Что ты можешь почувствовать, о чем я думаю, что я чувствую, пока мы занимаемся сексом?
Лукас поколебался, затем кивнул.
— Если я дам волю себе.
— Сделай это. Я хочу, чтобы ты знал, как хорошо мне с тобой.
Рука Лукаса дрогнула, и Август замер, опасаясь, что все испортил. Но потом Лукас закрыл глаза, покачиваясь на Августе. Они оба одновременно застонали. Лукас шумно вдохнул, и его движения снова участились. Август позволил ему контролировать темп, и он не мог оторвать от него глаз. Каждый раз, когда Август чувствовал заряд возбуждения, Лукас стонал, скулил или хныкал, что лишь сильнее заводило Августа. Это была самая эротичная в мире петля обратной связи, каждый из них питался удовольствием друг друга.
Лукас перестал прикасаться к себе. Он откинулся, положив руки на бедра Августа, и стал жестко скакать на нем, разрушая и без того слабый контроль Августа, напряжение между ними нарастало с каждым движением.
— О, черт. О, черт побери. Я чувствую тебя. Я чувствую это как физическое прикосновение.
Если Лукас чувствовал Августа, то он должен знать, что долго он не протянет.
— Я близко.
— Я знаю. Я тоже, — справился Лукас, каким-то образом работая еще быстрее.
Жар свернулся у основания позвоночника Августа, а затем наступил оргазм, посылая по нему ударные волны удовольствия. Август кончил с хриплым криком, заполнив презерватив, и мурашки побежали по его телу. Колени Лукаса сильно сжались вокруг его бедер, дыхание становилось все более неистовым, все более рваным. Наконец, он обхватил свой подрагивающий и подтекающий член и сделал один или два рывка, прежде чем простонал, заливая своим семенем волосатую грудь и живот Августа.
Август тяжело дышал, когда Лукас рухнул на него сверху.
— Святые угодники. Это было... Это было потрясающе. Хотел бы я, чтобы ты почувствовал то, что чувствовал я. Это было... умопомрачительно.
— Представь себе, ты мог бы делать это все это время, — сказал Август, негодуя на себя за то, что даже заговорил о Лукасе с другими мужчинами.
Лукас сложил руки на груди Августа, опустив подбородок на предплечья.