Лукас запустил пальцы в свои светлые волосы и прикусил нижнюю губу, когда занял место напротив Августа.
— Не знаю, рассказывала ли вам Бьянка что-нибудь обо мне, но я в небольшом... затруднительном положении.
На лице Августа появилась медленная ухмылка.
— Рассказывайте.
Лукас сдвинул очки на переносицу.
— Понимаете, в отделе регистрации произошла путаница, и я должен был посещать ваш курс, но меня так и не включили. Если у меня не будет этого зачета, я не смогу закончить колледж.
Август сделал страдальческое выражение лица.
— Я сочувствую вам. Но боюсь, что занятия уже идут полным ходом, а на мои занятия уже есть лист ожидания.
Лукас опустился перед Августом на колени, целеустремленно расставив ноги.
— В том-то и дело... профессор. На самом деле я не хочу ходить на занятия. Я просто думал – надеялся, правда, – что, может быть, вы скажете, что я ходил на занятия, а в обмен я смогу сделать что-нибудь для вас.
Август переместился на своем месте, бедра подались вперед.
— Что именно у вас есть такого, что мне может понадобиться, мистер?..
— Блэквелл, — предложил Лукас, глядя на него поверх темных оправ, и провел ладонями по бедрам Августа, прежде чем проследить пальцами выпуклость за его молнией. — Конечно, вы можете придумать, чем меня занять?
Август вздохнул, проведя большим пальцем по полной нижней губе Лукаса.
— Если вы хотите получить полную оценку за такие занятия, как мои, я ожидаю от вас совершенства. Мне нужно, чтобы вы меня удивили. Как вы думаете, вы сможете меня удивить, мистер Блэквелл?
— Я бы с удовольствием попробовал, профессор. — Проворные пальцы Лукаса быстро справились с ремнем и брюками Августа, освободив его пульсирующую эрекцию. Его глаза расширились от насмешливой невинности, когда он подрачивал его. — О, у вас такой большой, профессор.
Август фыркнул, но это быстро перешло в стон, когда Лукас накрыл его своим ртом, проглотив его до основания, а затем почти полностью затянул обратно.
— Господи.
Лукас начал покачивать головой, делая Августу самый небрежный и самый восторженный минет в его жизни. Август понятия не имел, что происходит, но он должен был сказать, что Лукас полностью отдался своей роли, и он это одобрил. Его глаза закатились, когда Лукас принял его до задней стенки горла, пока мышцы не сжались вокруг него.
Лукас отстранился, облизывая член Августа с одной стороны и с другой, прежде чем провести по нему языком, его очки запотели.
— Мм, вы так хороши на вкус. Я хорошо справился?
Август наклонился и снял очки, а затем обхватил рукой горло Лукаса.
— Очень хорошо, но я сказал, что вы должны меня удивить.
Улыбка, расплывшаяся по лицу Лукаса, вызвала тревогу.
— Я так и думал, что вы это скажете, профессор. — Он встал и повернулся лицом к столу Августа, сбрасывая джинсы и поднимая рубашку. — Вы можете помочь?
Август едва сдерживался, чтобы не укусить Лукаса за бок, но зацепил большими пальцами за пояс черных трусов Лукаса, стянув их до середины бедра. Лукас подался вперед, выгнув спинку и толкаясь бедрами в лицо Августа.
В этот момент Август увидел горячую розовую пробку между его ягодиц. Она была в нем, когда они утром пошли пить кофе? Неужели он читал лекции все утро, зная, что позже ему придется нагнуться для Августа? Он не мог остановить себя от желания сжать сочный зад Лукаса, раздвинуть его, чтобы посмотреть, провести пальцем по его ободку.
— Вы удивлены, профессор? — спросил Лукас, оглядываясь через плечо, на его лице расплылась ухмылка.
Август не ответил, лишь протолкнул пробку глубже, его член потек, когда Лукас протяжно и низко застонал.
— Наклонись для меня. Вот так. До конца.
Лукас издал дрожащий вздох, но сделал, как его просили. Он взялся за кольцо у основания пробки и экспериментально потянул ее, почти с таким же удовольствием наблюдая за реакцией Лукаса, как и от мысли зарыться в него. После малейшего сопротивления пробка выскользнула, но Август не стал ее вынимать. Он положил руку на поясницу Лукаса и стал вводить и выводить пробку, наблюдая, как тот пытается трахать себя на ней.
— Август...
Август хлопнул рукой по его заднице, заслужив шокированный, затуманенный взгляд Лукаса. Если он хотел поиграть, они поиграют.
— Как ты меня назвал?
— Простите, профессор, — пролепетал Лукас, голос уже не дразнящий, а грубый. Он облизал нижнюю губу.
Август хотел рассмотреть отпечаток руки, расцветший на безупречной коже Лукаса. Так он и сделал, проведя губами по горячей плоти, а затем встал, бросив пробку на пол. Он вошел в Лукаса одним легким движением до упора.
Времени заглушить его крик не было, да по правде говоря, Август и не хотел этого. Он притянул его к себе, обхватив рукой его грудь, и не выходил из него, просто вращал бедрами, проникая глубоко, как нравилось Лукасу.
— Прикоснись к себе, — прошептал Август ему на ухо. — Я хочу почувствовать, как ты кончаешь.
— Трахнешь меня жестче? — спросил Лукас, обхватывая рукой его член.
— Господи.
Август обхватил его бедра и дал ему то, чего он хотел, толкаясь в него, молясь, что сможет продержаться достаточно долго, чтобы Лукас нашел свое освобождение. Но замедлиться было невозможно. Эйфорическое чувство, охватившее Августа, заставляло его гнаться за собственным удовольствием, желая, чтобы Лукас кончил вместе с ним, но не в силах остановиться. Он был так чертовски близок.
— Давай, умничка. Я едва держусь.
— Можно?
Августу не нужно уточнять, о чем он спрашивает. Можно ли ему сбросить щиты, прокатиться на оргазме Августа?
— Да, черт возьми. Можешь не спрашивать.
Лукас не спрашивал, но Августу пришлось зажать ему рот рукой, потому что, оказавшись у него в голове, Лукас потерял всякий разум. Он стонал, ругался, всхлипывал, пока Август использовал его. Когда он наконец перешел грань, Лукас тоже кончил, его тело спазмировало вокруг члена Августа, затягивая оргазм, пока его рассудок полностью не отключился.
Он рухнул обратно в кресло, увлекая за собой Лукаса. Они оба сидели, вспотевшие и запыхавшиеся, оба выглядели так, словно пробежали марафон в летнюю жару.
— Ну вот, настольный планировщик испорчен, — поддразнил Август.
— Я куплю тебе другой.
— Что... — Август попытался снова. — Зачем это было нужно?
На лице Лукаса появилось выражение, которое, как Август не сомневался, он отрабатывал еще до приезда.
— Ты не помнишь?
— Что не помню? — спросил Август, приподняв бровь, чтобы Лукас понял, что он его раскусил.
Лукас усмехнулся.
— Сегодня наша семинедельная годовщина.
— Что наша?
— Ты сказал, что тебе все равно, сколько пройдет времени: семь недель, семь месяцев или семь лет. Мы прожили семь недель. С годовщиной.
Август фыркнул.
— Пожалуйста, скажи мне, что ты все это не рассказал Бьянке? Она будет просто невыносима, если подумает, что помогла мне переспать.
— Я не рассказывал ей всех подробностей. Только то, что я хотел сделать тебе сюрприз на обед и что это трудно сделать, когда мы обедаем каждый день. Теперь, когда она находится напротив твоего кабинета, а не моего, она с большей охотой согласилась. Возможно, она хотела подслушать.
Теперь, когда они наконец-то распределили кабинеты по отделам, Бьянка стала его новым компаньоном. Когда жалюзи были открыты, она могла смотреть прямо в его кабинет. Август теперь держал жалюзи закрытыми.
Лукас махнул рукой.
— Ты ее знаешь. Ей нравится быть в курсе всех событий. Кроме того, она думает, что если мы будем друзьями, то она узнает все горячие сплетни о нас первой.
— О нас ходят горячие сплетни? — спросил Август.
Лукас насмешливо хмыкнул.
— А ты разве не знал? О нас ходит очень грязная история. Даже студенты знают.
Август поднял бровь.
— И какая же?
— Что я, сумасшедший, распутный, но супер сексуальный душевнобольной, соблазнил тебя, милого, забывчивого, но тоже супер сексуального миллиардера, переехать ко мне всего через семь дней. И с тех пор я постоянно ублажаю тебя своими извращенными сексуальными играми, а все твои богатства потихоньку перевожу на оффшорный банковский счет, чтобы оставить тебя ради чистильщика бассейна.