О, этот сукин сын.
– Если ты не хочешь, чтобы я пописала в этой клетке, тебе лучше отвести меня в ванную.
– Тогда мочись в своей клетке. Никто не будет убирать за тобой, и ты будешь вынуждена оставаться в своей собственной грязи. Как и я.
– Ты чудовище.
– Мне так говорили. Это Сесилия. Когда ты станешь хорошей девочкой, я позволю Сесилии водить тебя в ванную и кормить. Готова ли ты попросить меня по-хорошему?
Я глубоко вдохнула и задержала дыхание, пока мои легкие не загорелись. Я не хотела играть с ним в эту игру. Я хотела, чтобы он отпустил меня. Но он бы точно уморил меня голодом и дал бы мне умереть от обезвоживания, если бы я этого не сделала.
Выдыхая, я пыталась заставить свои губы сформировать слова... но не могла.
Секунды шли, пока Энцо не сказал что-то Сесилии по-итальянски.
Он уперся плечом в решетку, достаточно близко, чтобы я мог его схватить. Конечно, я этого не сделала, потому что это было бессмысленно. Я бы поборолась с ним, но только после того, как выйду из клетки.
– Ты не сможешь победить в битве со мной, micina - котенок. Я дам тебе то, что тебе нужно, но только после того, как ты будешь хорошо себя вести. — Он прошелся пальцем по тыльной стороне моей руки, где она была обхвачена прутьями. – Ты сломаешься, Джианна. Te lo prometto - Я обещаю. Сопротивляться - пустая трата нашего времени.
– Выпусти меня отсюда.
Он поджал губы и покачал головой.
– Это не слишком вежливая просьба.
– Пожалуйста.
Оттолкнувшись от прутьев, он направился к двери. Я вздохнула с облегчением.
Наконец-то он позволил Сесилии отвести меня в ванную.
– Очень жаль, что ты не смогла сотрудничать, — сказал он через плечо.
– Возможно, еще несколько часов сделают тебя более сговорчивой.
– Что? Нет! Я сказала, пожалуйста, ради всего святого! — Я рванула решетку, паника закрутилась в моей груди. Он не мог уйти. Это было невыносимо. – Что ты хочешь от меня?
Он приостановился, держа руку на дверной ручке.
– Умоляй меня.
Я скрестила ноги, боль в нижней половине тела была мучительной. Но я все еще не могла этого сделать. Когда тишина затянулась, он открыл дверь и исчез.
– Черт побери! — крикнула я. Затем моя практическая половина, та сторона, которая испытывала буквальную боль, взяла контроль над моим ртом. – Пожалуйста, Энцо. Я буду умолять. Я умоляю тебя! Не уходи! — Я ненавидела себя за то, что так легко сдалась. Слезы навернулись на глаза, и я уставилась на дверь, ожидая, что она откроется.
Она оставалась закрытой.
Черт, черт, черт. Я опустился на землю и свернулся в клубок. Время ползло.
Каждая секунда казалась часом. Давление в мочевом пузыре поглотило мой разум, и я задыхалась от боли. Это было ужасно, хуже, чем спазмы при месячных или, когда я делала пирсинг. Татуировка на ребрах не шла ни в какое сравнение с этим.
Сколько прошло времени? Часов? Я не была уверена, сколько еще смогу продержаться.
Может быть, мне стоит просто забыть об этом, помочиться в клетку, как животное. Но мой мозг восстал против этой идеи, и откуда-то издалека я услышала свое хныканье. Дверь открылась, но я не могла пошевелиться. Я не могла даже поднять голову. Пусть он убьет меня. По крайней мере, мне не пришлось бы больше терпеть это.
Послышался металлический звон, и я услышала, как дверь клетки распахнулась. Руки осторожно откинули пряди волос с моего лица.
– Ты готова дать мне то, что я хочу? — прошептал он.
Больше во мне не было сил бороться. Облизывая пересохшие губы, я прохрипела:
– Пожалуйста. Я умоляю тебя.
– Va bene, micina - Хорошо, котенок. Va bene - хорошо.
Сильные руки скользнули под мое тело и приподняли меня. Я задыхалась, а затем застонала, новые волны боли прокатились по мне.
– Шшш, — сказал он. – Через несколько секунд станет лучше. Просто держись, упрямая девчонка.
Я услышала звук другой двери, а затем шлепанье его ботинок по кафелю. Моя нога встретилась с сиденьем унитаза.
– Ты можешь себя поддержать? — спросил он, держа руки на моих плечах, чтобы поддержать меня.
– Убирайся. — Мой голос надломился, облегчение было так близко, что я оцепенела.
Он отпустил меня, и я услышала, как удаляются его ботинки. Я так долго сдерживала мочу, что потребовалось несколько секунд, чтобы уговорить мое тело пописать.
Когда я, наконец, сделала это, разрядка была подобна оргазму. Мои конечности затекли, а глаза слезились. Боже, я больше никогда не хотела пройти через это.
Мои ноги дрожали, когда я встала, чтобы вымыть руки. Когда они стали чистыми, я обхватила ладони, наполнила их водой из-под крана и выпила. Позади меня открылась дверь, и появился Энцо. Встретившись с его темным взглядом в зеркале, я ожидала увидеть, что он будет самодовольно улыбаться своей победе. Вместо этого он выглядел задумчивым, словно пытался заглянуть мне в голову.
Я проигнорировала его и проглотила еще несколько глотков воды.
– В этом нет необходимости, — сказал он. – У меня здесь есть еда и вода для тебя.
– Без сомнения, подмешаны наркотики.
– Я не накачиваю женщин наркотиками.
По какой-то причине я ему поверила. Я вытерла рот тыльной стороной ладони.
– Ты предпочитаешь игры разума.
Он трижды моргнул. Неужели я его удивила?
– Да, предпочитаю, — ответил он. – И ты поймешь, что я всегда выигрываю.
Только потому, что он никогда не играл против меня.
Я не была неопытной девственницей или застенчивой интроверткой. Я знала мужчин, знала, что им нравится, знала их слабости, когда дело касалось женщин. И при всем своем уме и силе Энцо Д'Агостино был всего лишь мужчиной.
Ему хотелось поиграть в игры? Прекрасно. Но мы будем играть по-моему.
– Повернись, — приказал он, доставая из кармана нейлоновую веревку. – Руки за спину.
Молча, я повиновалась и наблюдала в зеркало в ванной, как он приближается.
Так что я не пропустила, когда он медленным взглядом осмотрел мою задницу и ноги, прежде чем начал наматывать веревку на мои запястья. Ага. Всего лишь мужчина.
Я собиралась мучить его так, как он и не ожидал. Он пожалеет, что похитил меня, но будет слишком поздно. Его положение было настолько хуевым, что он даже еще не знал об этом.
Взяв мои связанные запястья, он повел меня в другую комнату. Там меня ждал единственный стул, а также стол с тарелками и бутылки с водой. Спасибо, господи. Он собирался позволить мне сесть и поесть.
Когда я начала опускаться на стул, он рывком поднял меня обратно.
– Это не для тебя. — Затем он сел и указал на пол возле своих ног.
– На колени.
Я едва удержался от того, чтобы не закатить глаза. Очевидно, у Энцо был реальный перегиб с пленением. С того момента, как я проснулась в этом кошмаре, он угрожал мне тем, что я буду сидеть у его ног. Похоже, я собиралась воплотить его извращенные мечты в жизнь.
Однако он не знал, что девушка может быть вершиной снизу.
Держа его взгляд, я медленно опустилась на колени, моя грудь почти касалась его бедра. С руками, связанными за спиной, моя грудь была выставлена вперед, соски твердо выделялись на холодном воздухе. Он сидел очень спокойно, выражение его лица было нечитаемым. Только когда я подумала, что он не находит меня привлекательной, его взгляд переместился на мою грудь, и он тяжело сглотнул.
О, да. Это будет легко.
Положив салфетку на колени, он занялся нарезкой всего, что было на тарелке.
– Ты голодна?
Я уставилась на нож в его руке и подумала, как бы мне его украсть.
– Вроде того. Я больше хочу пить.
Он откусил от того, что казалось свиной отбивной с зеленью и нарезанными кубиками помидорами, мышцы его сильной челюсти работали, пока он жевал. Когда он закончил, он вытер рот, как будто у него было столько времени в мире.