– Mi scusi, signore - Извините, сэр, — сказала она, отступая назад и закрывая дверь.
– Figurati - пожалуйста! — крикнул я пожилой женщине. – È tutto a posto - все в порядке!
Я оставил камеру Джии широко открытой, когда пересекал комнату. Это был мой способ сказать ей, что она может попытаться сбежать, но это будет бессмысленно. Когда я подошел к двери, я сказал Сесилии по-итальянски:
– Не выпускай ее из виду, когда клетка открыта.
Сесилия наклонила голову.
– Конечно, дон Д'Агостино.
– Завтра вечером к нам придут гости. Вито сказал тебе, да?
– Да. Я все приготовлю.
– Grazie - спасибо. Кстати, о моем брате, ты его не видела?
– Синьор Вито ужинает на палубе спа, — сказала она.
Отлично. Общение с братом было именно тем выходом, который был мне нужен в данный момент, чтобы выплеснуть свое разочарование. Он научится не нарушать мои приказы, особенно когда речь идет о моей пленнице.
– Приятного тебе пребывания, питомец, — бросил я своему пленнику, выходя.
– Сдохни, маньяк, — услышал я ее оклик, и мои губы дернулись, когда я сдержал улыбку.
□
Когда я входил в мясную лавку в Неаполе, мою голову покрывала бейсбольная кепка.
За прилавком стоял один человек, остальное помещение пустовало. Дело было не в том, чтобы продавать мясо. Мои люди использовали его для самых разных целей, но в основном для самой кровавой работы. Сливные трубы в мясной раздевалке облегчали уборку.
Сняв солнцезащитные очки, я протиснулся в заднюю часть, Вито и
Массимо сразу за мной. Пьетро встретил нас в коридоре.
– Дон Д'Агостино, — сказал он, почтительно вскинув подбородок. – Come stai - как поживаешь?
– Бывали у меня дни и получше. Пора с этим покончить.
Мы пошли вперед, и Пьетро оглянулся через плечо на моих братьев.
– Вито! Что случилось с твоим лицом? Ты встречаешься с ревнивым мужем?
Вито был печально известен тем, что спал с замужними женщинами, по крайней мере, в те времена, когда мы жили здесь. Однако сегодняшние травмы были получены от меня. Ударив его, я немного поубавил свой гнев, но я все еще был зол на него за то, что он дал Джии тот плед.
Вито усмехнулся, хотя это прозвучало пусто.
– Мужья, они становятся ленивыми и толстыми, что позволяет таким мужчинам, как я, легко брать своих жен в постель. — Отсутствие ответа, любимое занятие Вито за пределами семьи. Именно это делало его идеальным консильери.
Пьетро открыл дверь в мясной шкафчик, и мы все вошли внутрь.
– Ты слишком много думаешь своим членом, coglione - ублюдок.
– Такого не бывает, — сказал Массимо, толкнув меня локтем. – Верно, Энцо?
Я не ответил. Массимо подкалывал меня, как он это делал с тех пор, как я ударил Вито за завтраком. Оба моих брата обвиняли меня в ревности к Джии, что было абсурдом. Мой член хотел ее, но ревность? Нет, мне нужна была она несчастная и напуганная, неспособная спать по ночам и измученная мыслями о том, когда я смогу ее убить.
Когда она превратится в разбитую оболочку женщины, я позвоню Фаусто и позволю ему увидеть мою пленницу. Тогда он дал бы мне все, что я попросил бы, или я нарезал бы его свояченицу на куски и бросил бы ее в океан, как кету.
Но в данный момент были другие проблемы. Например, выяснить, как двоюродный брат моей покойной жены предал меня.
Андреа висел на крюке для мяса на связанных руках, его голова свисала вниз. Кончики его пальцев едва доставали до пола, и я по опыту знал, как больно в таком положении, когда ты не можешь поддерживать вес своего тела. Раваццани оставил меня в таком положении на несколько дней. Даже сейчас я не мог поднять руки над головой без боли. Но сегодня я не чувствовал абсолютно ничего, приближаясь к своей жертве, готовый зарубить ее.
– Cugino - кузен, — сказал я, и Андреа вздрогнул от неожиданности. Отлично.
Взяв его за волосы, я откинула его голову назад, чтобы он мог видеть мое лицо.
– Я слышал, ты был занят, — прорычал я. – В Поццуоли.
– Я ничего не знаю, — прохрипел он.
Я не поверил ему. Виновные умоляли так же убедительно, как и невиновные, когда чувствовали угрозу.
– Сколько услуг, Андреа?
Из его рта вырвался стон, его веки сомкнулись.
Я покачал головой, как тряпичной куклой.
– Сколько одолжений я сделал для тебя с тех пор, как женился на твоей кузине? — Я ударил его по лицу, и его глаза открылись.
– Двадцать? Тридцать? Ты просишь меня одолжить тебе денег. Я купил тебе дом в Сан-Ремо для тебя и твоей любовницы. Больше полномочий в 'ндрине. Доля в империи мошенников. Ты опирался на свою связь с Анджелой, чтобы получать от меня все больше и больше.
Я протянул руку, и кто-то вложил в мою ладонь рукоятку ножа. Я сжал его и подставил кончик лезвия под правый глаз Андреа.
– И что ты сделал, чтобы отплатить мне, Cugino - кузен? Ты сказал Раваццани, где меня найти...
– Нет! — Он бился, как рыба на крючке, но я не отпускал его. Сталь пробила его плоть, и кровь потекла по его щеке.
– Держите его, — сказал я своим братьям. Массимо и Вито обхватили Андреа за плечи, чтобы поддержать его.
– Пожалуйста. Madre di Dio - Матерь Божья, — хныкал Андреа.
– Твой Бог не спасет тебя сейчас. Только я. Так расскажи мне, что ты сделал. Как ты передал сообщение Раваццани?
– Клянусь, это был не я! — Он почти выкрикнул это, его лицо побелело от боли.
Я наклонился и провел кончиком ножа прямо под его глазом.
– Если ты не расскажешь мне все, я выколю твой глаз из глазницы и позволю ему упасть на землю. Ты сможешь увидеть его своим здоровым глазом, а твое бесполезное глазное яблоко будет лежать в грязи.
– Пожалуйста, дон Д'Агостино, — прошептал он.
Мое терпение испарилось, я держал его голову там, где хотел, и начал погружать кончик ножа в боковую часть его глазницы.
– Подожди, — взвыл он, и я сделал паузу. – Сын, – сказал он. – Я встретил его в клубе.
Ошеломленный, я отступил назад.
– Ты встретил Джулио Раваццани в клубе?
– В то время он не использовал это имя, но да.
Джулио Раваццани ушел из мафии много лет назад, чтобы жить своей гей-жизнью в Европе. С тех пор его никто не видел и не слышал о нем. И поверь мне, я пытался найти его. Теперь Андреа утверждает, что случайно встретил Джулио в клубе и подружился с ним?
– Cazzata - Херня. Я тебе ни на йоту не верю, — прорычал я, ударив его прикладом ножа в висок. – Ты лжешь, кусок дерьма.
Андреа немного покачался на крюке, его тело обмякло. Неужели я его вырубил?
– Раздень его и облей ледяной водой. Если мне придется отрезать ему яйца, чтобы получить ответы, я это сделаю.
Когда мы наконец привели Андреа в чувство, он был раздет и дрожал. Я прочертил ножом по его груди - неглубокий порез, не опасный для жизни, но чертовски жгучий.
– Теперь тебе лучше сказать правду, Cugino - Кузен. Или я буду кормить тебя яйцами по очереди.
– Я... не... лгу. — После нескольких вдохов он сказал: – Это был гей-клуб.
– Ты не гей, — прорычал я. – Я видел у тебя больше кисок, чем у Вито и Массимо вместе взятых.
– Эй! — Массимо нахмурился, обидевшись. Я проигнорировал его.
– Мне нравятся женщины, но... иногда я позволяю мужчинам отсасывать мне.
Я посмотрел на Вито в поисках подтверждения, но мой брат только пожал плечами. Я снова приблизилась к Андреа.
– Ты хочешь сказать, что трахал сына Раваццани?
– Нет. Я беру с собой Бьянку. Ей нравится смотреть, как незнакомцы... сосут мой член.
– Все это, блядь, не имеет значения, — сказал я, снова разрезая его грудь. – Мне все равно, кого ты любишь трахать. Как ты предал меня, Андреа? Выкладывай, пока я тебя не разрезал.