– Я ничего из этого не понимаю. Начинай объяснять, Энцо.
– Когда мы доберемся до отеля. — Я не хотел вести этот разговор в машине на глазах у моих людей.
– О, на этот раз ты не потащишь меня на свою яхту?
– Хочешь вернуться в свою клетку, красавица?
Она свирепо посмотрела на меня, но больше не спорила. Мы молча ехали по темным улицам Парижа, а она печатала и прокручивала страницы на своем телефоне. Без сомнения, она говорила кому-то, что я забрал ее из клуба, или, возможно, сообщала своим коллегам, что она ушла домой. Я не пытался остановить ее. Я был просто счастлив сидеть здесь с ней в относительной тишине, позволяя ее присутствию успокоить хаос в моей голове. Я так чертовски сильно скучал по ней.
Когда мы подъехали к отелю, я вышел и подошел к ее двери.
– Давай поднимемся в мой номер.
Джиа не пошевелилась, только вздернула подбородок.
– Я не пойду с тобой в гостиничный номер.
Я оперся рукой о крышу машины и наклонился.
– Ты думаешь, я также не понесу тебя через весь отель на плече? Ну же, ты должна знать меня лучше.
Раздраженно фыркнув, она рванулась к двери и, выходя, шлепнула меня по рукам.
– Это пустая трата твоего времени. Я не хочу слышать ничего из того, что ты хочешь сказать.
Я положил руку ей на поясницу и повел в отель. На ней было крошечное черное платье, оставлявшее открытой спину, а ее кожа была мягкой и шелковистой, точно такой, какой я ее помнил. Я никогда не хотел прекращать прикасаться к ней.
Потом мы оказались в лифте. Она попыталась отодвинуться, но я этого не позволил. Вместо этого я притянул ее ближе. Она тяжело вздохнула.
– Ты такой придурок.
Когда мы добрались до верхнего этажа, я кивнул мужчинам, охранявшим мой номер. Один из них открыл дверь, и я ввел Джию внутрь.
– Не хочешь чего-нибудь выпить?
Она подошла к бару.
– Если ты не возражаешь, я сама себе налью.
Это было справедливо, после того, что случилось с ЛаКроком. Я налил себе виски, а она остановилась на бутылке пива из холодильника.
– Я бы никогда не накачал тебя наркотиками, — сказал я.
– О, так что похищать меня и держать в клетке — это нормально, но накачивать меня наркотиками - это слишком. Приятно это знать.
Кончиком пальца я убрал длинную прядь волос с ее лица и заправил ее за ухо. Быстрый вдох ее дыхания был похож на ласку для моих яиц. Я подавил жадные побуждения, говорившие мне поторопиться и взять. Мне пришлось действовать с ней медленно.
– Я не хочу, чтобы ты была недееспособна. Мне нравится, когда ты дерешься со мной.
Она фыркнула и отодвинулась на дальний конец дивана.
— Держу пари, что так и есть. Скажи все, что тебе нужно сказать. Я устала, а утром мне нужно искать новую работу.
– Нет, тебе не нужно.
— Э-э, да, нужно. Я не могу продолжать работать на ЛаКрока.
Я устроился на противоположном конце дивана и потягивал свой напиток, изучая ее поверх края стакана.
– К тому времени, как я с ним покончу, от ЛаКрока мало что останется.
Она потерла лоб, как будто была измучена.
– Господи, Энцо.
Я не хотел тратить время на разговоры об этом куске дерьма. Не было другого способа сделать это, кроме как просить у нее прощения.
– Я сожалею о том, что сказал на яхте.
Ее глаза сузились.
– Какую часть? Ты наговорил мне много ужасных вещей.
– Все это. То, что я сказал, чтобы заставить тебя уйти с Фаусто.
– О, ты имеешь в виду, когда ты сказал, что я была просто искрой для тебя и как ты разрушил меня?
– Да, и все остальное. Видео, похищение тебя. Всё. Мне очень жаль.
Она начала что-то говорить, потом закрыла рот. Я мог видеть, как она думает, пытаясь расшифровать то, что я говорю, ища подвох. Она ничего не найдет. То, что я сказал, было правдой.
Через несколько секунд она сказала:
– Спасибо. Мы закончили?
– Нет, мы, блядь, еще не закончили, — огрызнулся я. – Мы никогда не закончим.
– Вот Энцо, которого я знаю. Что все это значит на самом деле? Будь честен со мной хоть раз.
Наклонившись вперед, я поставил свой стакан на стол. Затем я положил локти на колени, размышляя о том, как это выразить.
– Я скучаю по тебе.
– Чушь, — мгновенно ответила она. – Ты не мог дождаться, чтобы избавиться от меня.
– Я хотел, чтобы ты была в безопасности. На случай, если мне придется взорвать яхту.
У нее отвисла челюсть.
– Взорвать яхту? У вас там есть взрывчатка?
Я нахмурился. Это удивило ее?
– Конечно, есть.
– О, черт возьми. — Она покачала головой и отпила немного пива. – Хорошо, а что было до того, как русские прибыли на яхту? Когда ты показал мне это видео и сказал, что отправляешь его Фаусто.
Ее голос надломился в конце, и этот звук был подобен удару в живот.
– Я бы никогда никому не позволил увидеть это видео. Я был расстроен тем, что произошло после моего кошмара. Я был....
– Что?
– Смущен. Я не люблю, когда кто-то видит меня слабым.
– Ты видел меня в худшем виде. Какое это имеет значение?
Я бросил на нее взгляд.
– Это не одно и то же.
– Потому что ты дон Д'Агостино? Пожалуйста. Меня это не волнует.
Грубый смешок сорвался с моих губ.
– Я в курсе. Это часть того, почему я без ума от тебя.
– Ты без ума от меня?
– Да. Разве я не ясно дал это понять?
– Вообще-то, нет. Я ничего из этого не понимаю. — Она встала и начала расхаживать по комнате. – Я имею в виду, к чему это внезапное появление в Париже? Ты мог бы написать или позвонить за последние две недели.
— Я слышал, ты пришла работать на ЛаКрока. Я не могл этого допустить, зная, что он сделал с другой женщиной.
– Что именно он сделал?
– Он накачал ее наркотиками и изнасиловал, Джиа.
– Я работаю там уже неделю. Почему ты не позвонил мне и не сказал?
– Я только что узнал. И я предположил, что твой шурин предупредил тебя.
– Ты говорил с Фаусто?
– Я покинул его дом в Сидерно около трех часов назад.
– Ты ходил в замок? Я не могу поверить, что он не убил тебя.
Я пока не хотел вдаваться во все это.
– Раваццани звонил и предупреждал тебя о твоем начальстве?
– Это сделала моя сестра.
Мой голос понизился до рычания.
– И все же ты пошла с ним в клуб и позволила ему угостить тебя выпивкой? Что за хрень?
– У меня никогда не было никакого намерения пить его. Я знала, что он подсыпал в него что-то.
– Ты это знала?
– Я не дура, Энцо. После предупреждения Фрэнки я все время наблюдала за ним. Я видела, как он полез в карман и что-то вытащил в баре.
– А что, если бы он все равно заставил тебя выпить его?
Она покачала головой и глубоко вздохнула.
– Что мы здесь делаем, Д'Агостино?
– Я приношу извинения и говорю тебе, что я тебя не отпущу.
– Боже, ты хуже всех. Ты бросил меня, Энцо. Обращался со мной как с мусором. Ты не можешь внезапно передумать и вернуть меня.
Я изучал ковер, мои мысли путались. Все шло плохо. Скучала ли она по мне последние две недели, я не мог сказать. Но тогда, чего я ожидал? Чтобы она упала к моим ногам?
Эта женщина никому не кланялась, и именно поэтому она идеально подходила мне. В этом отношении мы были похожи.
Я не привык говорить о своих чувствах. Мне причинили боль, чтобы я оставался сильным и никогда не проявлял слабости. Я был рожден, чтобы быть лидером, боссом. Не испытывать угрызений совести, не испытывать сочувствия.
Но без нее я был никем. И я должен был сказать ей.
– Джианна, я не могу функционировать без тебя. Здесь слишком много всего. — Я указал на свою голову. — Мне нужно, чтобы ты вернулась ко мне.
– Ты, ты, ты. Ты вообще думал обо мне? Что я могу чувствовать после того, как ты обошелся со мной как с полным дерьмом?
– Мне очень жаль, и я буду продолжать говорить это, пока ты мне не поверишь. Прости меня. Мне не хотелось причинять тебе боль.