Мистер Пейн уставился на Джию, вероятно, думая, что моя женщина вмешается или будет более мягкой, чем я.
– Мисс, — беспомощно начал он.
Она подняла ладони.
– О, не смотрите на меня. Я просто женщина, которую он трахает. Понимаете, очень много.
Лицо Пейна исказилось, словно он проглотил лимон.
– Это совершенно возмутительно. Мы очень престижное учреждение. Вы не можете входить сюда, угрожать и делать непристойные замечания.
Джиа наклонила голову ко мне, на ее губах играла ухмылка.
– Я не думаю, что мы ему очень нравимся, amore - любимый.
Я наклонился ближе и погладил ее по щеке.
– Ты чувствуешь себя оскорбленной, micina - котенок? Мне не нравится, когда ты чувствуешь себя оскорбленной. Должен ли я заставить его извиниться перед тобой?
Пейн быстро вскочил со своего места и направился к двери.
– Теперь в этом нет необходимости. Позвольте мне просто посмотреть, сможем ли мы найти ваших детей, мистер Перетти, и мы отправим всех вас в путь.
Он закрыл за собой дверь, оставив нас с Джией наедине. Она прикусила губу, ее глаза плясали. Я уже трахал ее во время полета сюда, но я чувствовал, как во мне поднимается потребность в ней, впиваясь когтями.
– Тебе когда-нибудь хотелось трахаться на столе директора школы?
– Да. В последний год средней школы3.
Ревность пронзила мою грудь и сделала мой рот кислым.
– Кто был этот мальчик?
– Кто сказал, что это мальчик?
Я откинула голову назад и рассмеялась.
– La mia troia – Моя шлюшка! Это был директор школы?
– Один из учителей. Ему было двадцать пять и он был шведом. Я соблазнила бедняжку.
– Держу пари, у него не было ни единого шанса против тебя. — Я целовал ее крепко, используя зубы и язык, пока она не заскулила.
Когда мы оторвались друг от друга, она сказала:
– Он был ужасным ловеласом, больше беспокоился о том, что его поймают, чем о том, чтобы я кончила.
Я обхватил ее грудь поверх блузки и ущипнул за сосок. Она наградила меня вздохом. Я сказал:
– Для меня это не проблема.
– Да, но твои дети уже в пути. Мы не хотим, чтобы они видели это.
– Я закрою дверь.
Она посмотрела на стол, словно раздумывая, и мое сердце сильно забилось. Madre di Dio - Матерь Божья, эта женщина.
– Этот засранец заслуживает того, чтобы вернуться и обнаружить, что весь его стол залит спермой, — сказала она. – Как быстро ты можешь…?
Дверь открылась, и появился мистер Пейн.
– Вы оба должны пройтти со мной. Дети найдены и собирают свои вещи.
– Есть ли что подписать? — Я махнул рукой в сторону его стола.
– Я прослежу, чтобы формы освобождения были отправлены вам по электронной почте. На их составление уйдет немало времени, и нет причин заставлять вас ждать.
Другими словами, он хотел, чтобы мы ушли. Это меня вполне устраивало.
Он провел нас обратно по коридорам к входу. У дверей он протянул руку, которую я пожал.
– Мои наилучшие пожелания вам и вашим детям, мистер Перетти. Они блестящие ученики. Для меня было честью принимать их здесь последние несколько лет.
Кивнув в сторону Джии, директор поспешил прочь, словно не мог убежать достаточно быстро. Джиа хихикала, пока мы спускались по ступенькам.
– Не думаю, что он скоро примет твоих детей.
– Хорошо, потому что я оставлю их с собой. Но всю дорогу домой я буду думать о том, как трахнуть тебя.
–Я могу попросить Эмму прислать мою старую школьную форму, если хочешь.
Я представил ее в маленькой клетчатой юбке, склонившуюся над моим столом с волосами в косичках. Я схватил ее и прорычал ей на ухо:
– Скажи ей, чтобы она прислала в течении одного дня.
Вито выпрямился, прислонившись к борту машины.
– Что случилось? Где Лука и Никола?
– Идут, — сказал я. – Они предпочли, чтобы мы ждали здесь.
Мой брат изучил мое лицо, а затем лицо Джии.
– Что вы двое там делали?
Джиа засмеялась и обвила руками мою шею.
– Он думает, что мы устроили сцену, il pazzo - безумный.
Я поцеловал ее, счастливее, чем когда-либо мог себе представить. Как только я верну своих детей, жизнь станет идеальной. Двери распахнулись, и в них появился мой сын. Уже не маленький мальчик, но еще не мужчина. Хотя я видел его по видеосвязи и во время наших летних каникул, ничто не могло подготовить меня к тому, что я увижу своего сына прямо перед собой навсегда. Я моргнул, мое горло внезапно сжалось.
– Лука.
Я дошел до него за четыре шага и притянула его к себе. Он почти доставал мне до подбородка, и его руки были сильными, когда обнимали меня в ответ.
– Папа. Я не могу поверить, что ты здесь.
– Figlio mio – Сын мой. — Я втянул рваный воздух и прошептал: – Я больше никогда тебя не отпущу.
– Ты меня раздавишь.
Усмехнувшись, я отпустил его.
– Пойдем. Поздоровайся со своим дядей Вито. Потом есть кое-кто, кого я хочу, чтобы ты…
Дверь медленно открылась, и молодая девушка выкатила на лестничную площадку свой чемодан. Это была моя принцесса.
– Никола.
Она заправила волосы за уши. Они были длиннее, чем я помню, и были собраны в хвост. Она была великолепна. Я тут же обхватил ее руками и поднял с земли.
– О, как я по тебе скучал.
Она обняла меня в ответ.
– Ciao, Papà – Привет, папа. Я думала, ты сказал, что не придешь за нами.
– Все изменилось. Теперь вам обоим безопасно возвращаться домой.
– О.
Я отпрянул назад, чтобы увидеть ее лицо.
– Ты разочарована?
– Нет, но что мы будем там делать? Мы будем ходить в итальянскую школу?
– Давай побеспокоимся об этом, когда вернемся домой. Иди поздоровайся с дядей и Джией. — Я подвел Нику ближе к машине. Вито хлопал Луку по спине, а Джиа держалась в стороне, выражение ее лица было неуверенным.
Никола отпустила мою руку и подошла к Джии.
– Я Никола.
Глаза Джии немного расширились, но затем она протянула руку.
– Привет. Я девушка твоего отца, Джиа.
– Девушка? — Лука повернулся ко мне. – Hai una ragazza – У тебя есть девушка?
Я одарил его плоской улыбкой, полной предупреждения.
– Передай привет Джии. Она будет жить с нами.
Мой сын пожал руку Джии.
– Привет, я Лука.
– Привет, Лука, — сказала Джиа.
Лука держал ее за руку, говоря мне:
- Lei è uno schianto, Papà - Она просто сногсшибательна.
Я закатил глаза, когда Вито разразился смехом.
– Садись в эту чертову машину, Figlio – сын. Я поцеловал голову своей дочери. – И ты принцесса.
Когда я сел во внедорожник, я обнаружил, что Ника сидит рядом с Джией. Лука ждал меня на заднем сиденье. Я сел, и машина начала движение, увозя нас в аэропорт. У меня перехватило горло, когда я услышал, как Ника спрашивает Джию о ее прическе. Но я не могл слушать дальше, потому что Лука начал говорить.
– Могу ли я по-прежнему играть в регби в Италии, папа?
– Если хочешь. Но футбол лучше.
– Это скучно.
Я не хотел обсуждать регби.
– Мне нужно тебе кое-что рассказать, — тихо сказал я. – О той ночи, когда меня похитили, когда тебя привезли в дом на пляже.
Лицо Луки застыло, и он поднялся.
– Что такое?
Ника мало что помнил о той ночи, когда Раваццани забрал их из постели, но Лука помнил. Для него это были не самые приятные воспоминания, поэтому ему нужно было быть готовым.
– Та женщина в ту ночь, которая сказала тебе, что все будет хорошо?
– Я помню ее.
– Моя девушка – сестра той женщины.
– Разве эта женщина не замужем за Раваццани?
– Да. Джия – своячнеца Раваццани.
Его брови поднялись вверх.
– Che cazzo – Какого черта?
– Мы с ним заключили своеобразный мир, и она была частью этого процесса. Но я хотел, чтобы ты знал.