Начальник разошелся не на шутку. Время от времени в управлении полиции Северной Территории поднимали вопрос о пенсии Мак-Артура, и всякий раз он доказывал, что еще может кое на что сгодиться. Кот невольно наступил на больную «мозоль» своего шефа.
— Ладно, надо принять конкретные меры, — попытался сменить тему Макс.
Наступила пауза. Над этим стоило задуматься — как им нести себя в сложившейся обстановке. Первым прервал молчание начальник.
— Я думаю так. Во-первых, с этого дня мы усилим патрулирование. Во-вторых, чтобы не создавать паники, всю информацию мы оставим при себе. Этим ребятам с ТВ только намекни, и они тут же нарисуют конец света, так что впору войска вводить. И в-третьих, я сделаю более подробный запрос в Сидней. Они заварили кашу, а нам расхлебывать. Что касается тебя, Макс…
— Обо мне не беспокойтесь, шеф. Что мне бояться каких-то молодчиков? Мы еще встретимся на дороге.
— Я рад за тебя, сынок, — Мак-Артур пожал Максу руку. — За работу, ребята!
Кот вскочил на ноги, забыв про костыли. Чтобы нс упасть, ему пришлось прыгать на одной ноге, смешно размахивая руками.
— Дьявол! Как хреново быть калекой. В этом паршивом заведении есть молоток?
— Зачем?
— Гипс снять…
Глава третья
Джон Карт — начальник железнодорожной станции в небольшом и тихом городке Маленький Иерусалим, полностью соответствующем своему названию, — с досадой осматривал свалившуюся ему на голову «посылку», не представляя, что с ней делать.
М-р Карт был из того типа людей, которые совершенно не переносят неожиданные сюрпризы судьбы и приходят в отчаяние при мысли, что их глупо разыгрывают. Когда он принимал сообщение о дневном поезде, который должен доставить в Маленький Иерусалим несколько ящиков, у него не возникло никаких предчувствий. Это было обычным делом. Когда же состав подошел и на перрон вытащили три ящика — одни из них оказался гробом. Обыкновенным недорогим гробом, выкрашенным в коричневый цвет, с завитушками и большим черным крестом на Крышке.
— Принимайте пассажира! — хихикнули из вагона, передавая этот невеселый предмет в распоряжение начальника станции.
— Что за идиотские шуточки? — недовольно проворчал м-р Карт. Только гроба ему здесь не хватало. — Кому он хоть адресован?
— Станции «Маленький Иерусалим».
— И все? У меня тут что, похоронное бюро?! Что я с ним буду делать?
— Сказали, сами заберут. А не заберут, отправляйте гроб обратно.
— Тьфу!.. — Джон Карт начинал злиться.
Настроение на день, а то и на два вперед было испорчено. Как человек простоватый, спокойный и несколько ленивый (идеальный житель маленького пыльного городка), м-р Карт больше всего не любил, когда размеренное течение его жизни прерывалось подобными фокусами.
Состав вздрогнул и лениво пополз дальше.
— Счастливо оставаться.
— А ну вас… — устало махнул рукой Карт. — Катитесь отсюда, умники!
Он достал пачку сигарет и закурил, глядя вслед удаляющемуся поезду. День был жарким. Об облаках, а тем более тучах, приходилось только мечтать. И если не считать уползающего почтового поезда, можно было бы подумать. что в мире не происходит решительно никакого движения. М-ру Карту вдруг мучительно захотелось присоединиться к всеобщей неподвижности где нибудь в шезлонге под старой акацией. Чтобы лежать в прохладе и ни о чем не думать. «Как в гробу!» — с омерзением подумал Карт, и его взгляд остановился на «подарочке».
— Черт бы тебя побрал! — с досадой сказал он гробу. — Что мне с тобой делать?
Ему вдруг представилось, что гроб завилял хвостом, тявкнул и со всех ног (или что там у него есть) кинулся обратно я Кэтрин-Спрингс…
Карт вздохнул и отвернулся, желая подумать о чем-нибудь более приятном. Например, о том, что неплохо было бы сейчас пойти и открыть баночку пива «Кайзер»… Но неожиданно он вздрогнул и опять покосился на «посылку»: м-р начальник станции «Маленький Иерусалим» совершенно ясно понял, почему его так тревожит эта деревянная усыпальница.
Представьте себе человека, которого случайный прохожий попросил присмотреть за гробом часик-другой. Не очень приятная перспектива. Не жди ничего хорошего от гроба со свежим покойником, неизвестно откуда взявшимся и непонятно кого дожидающегося, прости. Господи. Вот в чем было дело.
Джон Карг перекрестился и отправился за пивом. Там он позволил себе расслабиться, благо движение по этой ветке, даже с большой натяжкой, нельзя было назвать оживленным. Но неприятные предчувствия его не оставляли.