— Зачем ты так…
— И передай этому твоему Моисею, что меня на такие штучки не возьмешь.
— Ты, ты… — голос у Банни дрожал, на глаза навернулись слезы. — Ты страшный человек. Лучше бы ты был врагом. Нельзя быть никем. Ты мертвый человек!..
Банни повернулась и быстро пошла прочь. Макс молча смотрел ей вслед. Впервые за многие годы он почувствовал себя подлецом. До этого ему было как-то просто наплевать на то, что про него думает какая-то девчонка. Нет, пора уезжать! А то, чего доброго, он тут тоже расплачется.
Макс решительно захлопнул крышку капота. К черту! Он в эти игры не играет. Макс сел в машину и завел двигатель. Мотор радостно отозвался мощным рокотом. В вечерней темноте приборная доска светилась зеленоватым светом. Долгие годы этот свет был почти круглосуточно перед его глазами.
Сентиментальность как рукой сняло с Макса. Теперь это был снова решительный странник пустыни. Он слился с автомобилем, чувствуя всем телом его мощь и надежность. Этот друг не подведет. Макс посигналил фарами и не спеша двинулся вперед.
Около бронеавтобуса он притормозил. Охранник с подозрением посмотрел на него. Макс собрался уж было вылезать из машины, но тут подошел Джуд. Он молча посмотрел на Макса. Потом обошел «истребитель» вокруг. Посмотрев еще раз на Макса, он вдруг сказал:
— Сукин ты сын, Рокатински!
Когда-то давно такие же слова говорил ему начальник кэтрин-спрингской дорожной полиции Дональд МакАртур. Где он сейчас? Жив ли?
— Пошел ты… — бросил он в ответ.
Джуд сделал знак охраннику, и тот немного отодвинул автобус, пропуская «истребитель». Макс попрощался с крепостью интернациональным знаком «а ну-ка, пососи!» и. вжав педаль газа до упора, умчался в темноту.
Автобус тотчас встал на свое место. Джуд постоял немного, прислушиваясь к удаляющемуся гулу двигателя. Он так надеялся на помощь Макса…
В лагере бандитов начался переполох. Завыли сирены. В небе метнулись лучи фар Раздался рев заводящихся двигателей. Джуд мысленно пожелал Максу удачно прорваться и, повернувшись, побрел к пещере Ему вдруг мучительно захотелось его любимых сигар, которых он не курил уже лет шесть…
Глава восьмая
Макс вел свой «истребитель» прочь от ущелья.
Послушная машина словно чувствовала, что все ее баки до отказа заполнены превосходным горючим и еще несколько канистр бережно уложены в салоне на крайний случай. Она как будто ощущала это всем своим двигателем и радостно бежала по дороге, унося своего владельца в неизвестность. Опять в неизвестность. Вдаль по его бессмысленному пути.
Одинокий Воин Дороги?
Пусть так. Пусть даже Сумасшедший Одинокий Воин Дороги! Это абсолютно неважно. Так спокойней и привычней. Так надо. А если так надо, то Макс будет продолжать свой бессмысленный путь.
В конце концов все эти умники во главе с Джудом противоречат сами себе. Они надрывались от возмущения; мол, со всеми произошло несчастье, со всей Землей! Нечего, мол, ныть о себе и строить из себя одиночку, когда умирает вся планета! Но если это так. если все ближайшие поколения будут жить так же, как и они, не жить даже, а каждую секунду бороться за существование, будто вчера только от обезьяны произошли, если это гак, кому, к чертям, нужна их философия братства и нового общества? Чем в таком случае Джуд отличается от презираемого им старикашки Ли? А чем их новое общество будет отличаться от того, которое только несколько лет назад уничтожило себя? Нет, с меня хватит! Вы слышали, господа, о теории Чарльза Дарвина и о естественном отборе? Выживает тот, кто приспособился к существующим условиям. Вот что там сказано. А о том, что легче гуртом, скопом, там ничего не сказано.
Движение — жизнь. Вот и вся философия!..
Макс поймал себя на мысли, что оправдывается. Он словно убеждал сам себя, что поступает совершенно правильно.
А суть была в том, что на самом деле он начал сомневаться в этом с некоторых пор. А если точнее, то сомневаться он начал с тех самых пор, как на его пути повстречался Том-Авиатор. Именно тогда Макс впервые за восемь лет задумался о смысле своего движения. И в тот момент, когда он задумался об этом, его спокойная уверенность в собственных силах дала порядочную трещину, которая с тех пор лишь увеличивалась…
Пропади они все пропадом!
Макс остановил «истребитель» и, достав карточку, оставшуюся от Кота, взглянул на нес. Вот с нее-то все, и началось, подумал Макс.
Он еще не осознал в полной мере, что было причиной таких изменений в нем. Достав карточку из «монополии», Макс потянул за верную ниточку в клубке его чувств, ио пока только лишь смутно догадывался, не находя нужных объяснений.