— Я покорнейше прошу прощения, милостивый государь. Я не знал, что вы теперь уполномоченный. Я…
— Поговорим об этом позже, Белый Пит, — равнодушно произнес Золотой Значок. — Пожалуйста, садитесь, высокорожденный господин, и отведайте нашего кобольдовского пива. Как говорят: хлопнуть и сдохнуть. А пить не будешь — так все равно помрешь. Поэтому давайте выпьем. Ха-ха-ха!
— Ха-ха-ха! — хором прогремели два его компаньона.
Тут же в руку Барбера сунули кружку. Пиво оказалось восхитительным, крепким, но бьющий в ноздри запах предупреждал об особенных свойствах ядреного напитка.
— В числе ваших предков случайно не было смертных, высокорожденный господин? — поинтересовался Золотой Значок. — Я так и думал. Это у вас на лбу написано. Мы покажем вам наши мухоморовые плантации, вам очень понравится. Крей может показать вам здесь все. Раньше он был председателем участка Промыслов.
— Пока докторишки не обнаружили у меня естественную страсть к пиву, — вздохнул один из серых. У него было молодое лицо и приятная улыбка, разве что челюсть казалась тяжеловесной, словно отлитой из чугуна.
— Я бы очень хотел при случае взглянуть на эти плантации, — заверил Барбер. — Но в настоящее время я нахожусь здесь по делам, не требующим отлагательства…
— По делам! — все трое разразились громким смехом, и пока два помощника, едва сдерживаясь от хохота, булькали в свои кружки с пивом, Золотой Значок положил ладонь на руку Барбера: — Простите, высокорожденный господин, но в этот час в Пещерах Кобольдов не разрешается обсуждать дела.
Хмельной напиток начал показывать свою силу, Барбер ощущал это по приятному теплу, разлившему по всему телу. Но он еще не настолько опьянел, чтобы понять: эти слова не более чем надуманная отговорка. Он улыбнулся в знак того, что оценил шутку, и продолжил:
— Вы должны извинить меня, я не знаю ваших местных обычаев, но я — посол, и согласно международным соглашениям имею право на ведение дел в любое время.
— Ну и что? — глаза Золотого Значка собрались в пучок. — Я этого не понимаю, высокорожденный господин. Самое главное — это то, что мы встретились, поскольку в дополнение к секции Прибытия, которая принимает гостей, я также состою в секции Приветствий, которая привечает послов. Несомненно, у вас найдутся соответствующие верительные грамоты, чтобы доказать ваши полномочия — волшебная палочка нашей королевы Титании или печатка его Величества. Сойдет даже свидетельство в простой письменной форме.
— У меня действительно была… но я… — Барберу стало стыдно, вспомнив, при каких обстоятельствах он потерял палочку. Он решил промолчать. Дружный смех слился со звуками непрерывного вальса, и Золотой Значок ткнул Барбера под ребра.
— Ха, ха, ха! Не берите в голову, господин посол, мы не выдадим вас. Мы, обитатели Пещер Кобольдов смотрим на вещи проще, да и пиво за счет правительства. Так что, как поют «выпей и снова налей»!
Барбер так и поступил.
В какой-то момент последовавших затем прений он поймал себя на том, что пытается объяснить смысл бинома Ньютона, в котором сам разбирался немногим больше, чем его аудитория, оказавшаяся, впрочем, страстно заинтересованной. В следующий момент просветления оказалось, что он энергично распевает вместе со всеми «Король-ублюдок на троне!..» Затем куда-то пропал Золотой Значок, зал и хор тоже исчезли, и Барбер оказался в длинном тусклом коридоре с Креем и вторым распорядителем в серой форме, спускаясь вместе с ними по какому-то коридору, где тоже властвовал кузнечный перестук, отбивающий такт в три четверти.
По замысловатой кривой проход уходил вниз, и высоты потолка едва хватало для его роста. Кое-где на стенах дымили факелы, брызгая жирными огненными искрами, и там, где их свет падал на стены, видно было, что те сырые. Черные зевы других тоннелей зияли то справа, то слева при каждом повороте, и в глубине их не горело ни единого огонька.
— Наши горные мухоморы лучше всего готовить в масле буковых орешков, — пояснил Крей, погладив свой живот. — У меня для них даже запасена емкость, где можно мух морить. Ха-ха-ха!
— Ха-ха-ха-ха-ха, — эхом отозвался коридор.
С каждым новым ответвлением грохот молотов становился все громче и отчетливее. Когда они достигли следующего поворота-развилки, Барбер надумал схитрить. Немного шатаясь. — ему не нужно было особо притворяться — он прильнул к стене, соскользнул по ней на пол и, чуть не целиком расстелившись в боковом тоннеле, приложился ухом к полу. Сокрушительные звуки ударов поглотили шаги Крея — тот носил мягкую обувь, но слух Барбера все же уловил его слабый голос и исчезающий смех.