Сердце Барбера на миг замерло от ужаса, но он вспомнил о крыльях и расправил их. Описав кривую, захлопал ими, направляясь назад к площадке на стене. Оберон тем временем пытался вытащить мальчишку из-под юбок Титании, под которыми тот спрятался. Барбер, быстро оценив скорость, расстояние и парусность, захлопал крыльями, чтобы приземлился точно рядом с ними.
Увидев его, Гош выбрался из своего укрытия, намереваясь сбежать. Барбер помчался за ним. Схватив палочку обеими руками, он замахнулся, словно битой, и огрел ею мальчишку по спине. Он был бы только рад, если бы сломал каждую кость в теле этого молодого беса.
Но палочка ушла в пустоту, Гош исчез, и Барбер, потеряв равновесие под силой собственного удара, повалился на камни.
— Куда он делся? — воскликнула Титания. — Ах ты, злодей! Если ты уничтожил его, ты за это поплатишься. Я…
— Вы ничего не сделаете, миледи, — вмешался Оберон, — Если бы юный мерзавец исчез навсегда, этот несчастный мир, по крайней мере, избавился бы еще от одной заразы. Но, к сожалению, это не так. Вон он, поглядите. Благодаря палочке вы можете, наконец, разглядеть его истинный облик, мадам.
И он показал на зубчатую стену рядом с Титанией. Все увидели крокодила длиной примерно в полутора фута; раскрыв челюсти, тот издал слабое «Урк!» и быстро заковылял по мощеному покрытию, похожий на игрушечную заводную игрушку.
Титания схватила рептилию в руки.
— Бедный Чандра, — сказала она, каким-то странным образом вызывая и жалость, и улыбку, но при этом ничуть не потеряв своей величавости. — Я бы порадовалась, если бы увидела, как они умирают. Все те, кто насылает на нас эти метаморфозы!
Она забаюкала существо в руках, словно ребенка, и Барбер был удивлен, увидев, как из глаз крокодила выкатились две большие слезы и стекли по чешуйчатой морде.
— Я… — начала Титания, и вдруг в голове Барбера щелкнул истинный смысл поговорки о крокодиловых слезах. Абсурд, но он был, вероятно, справедлив для этого места.
— Бросьте его, быстро! — крикнул он. — Он сейчас укусит!
Титания не послушалась, а только лишь отодвинула крокодила от себя подальше, как вдруг зубы земноводной твари с щелчком захлопнулись в полдюйме от ее носа.
— Благодарю за предупреждение, рассудительный Барбер, — выдохнула она.
Барбер поклонился.
— Если Ваше Великолепие согласится принять мое предложение, то, пока ваш маленький дружок не получит обратно свой прежний вид, вам лучше держать его в чане с водой и туда же положить камень, на который он мог бы выползать. А Ваше Великолепие может кормить его раз или два в неделю куском сырого мяса.
Титания подозрительно посмотрела на Барбера, после чего кивнула.
— Я так и сделаю, — сказала она и поспешила к лестнице, держа болтавшего ногами питомца на вытянутых руках.
Оберон усмехнулся, Барбер же не нашел в страданиях королевы ничего смешного.
Король ущипнул его за локоть.
— Пожалуй, вернемся к нашим государственным делам, — весело объявил он. — Внемли мне, друг Барбер, я полагаю, ты порядочный человек.
— Надеюсь…
— Ну-ну, ты, главное, не пойми меня неправильно: в эти жестокие времена мы окружены предателями. Все эти распутные девки ведут себя хуже Иуды… Подожди, на чем мы остановились? Сейчас-сейчас… Эти проклятые метаморфозы… искусство управления государством не терпит ничего отвлекающего… — Он замолчал и заходил по мостовой кругами, держа руки за спиной. Затем повернулся и крепко схватил Барбера за плечи. — Я как будто в положении узурпатора, — в отчаянии воскликнул он. — Подумать только: они заявляют, что я захватил трон и королеву. Она верна и любит меня, и я ее тоже. Мы должны быть вместе, клянусь. Будешь ли ты держать меня подальше от всего этого?
— Почему бы и нет, — высказался Барбер, ничего не понимая, но подумав, что это именно то, что он должен ответить.
— Ну тогда как бы ты поступил? Моя беспечная леди тратит жизнь для собственного удовольствия, и ее окружение тоже. Под ее началом мы имели царство, похожее на твой собственный мир в своих физических законах, за исключением небольших отличий, таких как недостаток в мощи железа. Смотри! Видишь, там над башней летучие мыши кружат против часовой стрелки — это дурная примета, еще одно предзнаменование грядущих бедствий!
Он вытянул руку, показывая, затем снова повернулся к Барберу.
— Так вот, при дворе веселье, удовольствия и праздная болтовня, а вне его — сплошные несчастья, смертоубийства и черная магия, отвратительные деяния, о которых говорит весь народ. Ты слышал когда-нибудь рассказы, как на горе устраивают кровавые оргии?