Приблизившись. Барбер заметил, что обитатель замка сидит, водрузив локти на стол и наклонившись вперед, упершись подбородком в ладони, сложенные в чашу. Борода его лежала на столе, а лицо отдаленно напоминало Умника или любого другого ученого-философа. Широко открытые глаза уставились в пустоту. Когда Барбер обратился к нему и потряс за плечо, тот не ответил. От тело под одеждой исходил-холод.
Барбер, немного дрожа, прошел дальше в конец зала, прислушиваясь к звукам позади. Его взгляд сосредоточился на стенной росписи в дальнем конце зала. Там были изображены мальчики, облаченные в средневековые костюмы, с волосами до плеч; они смотрели на Барбера со стен с таким же холодным равнодушием, как человек в конической шляпе. Барбер заметил, что в их ряду отсутствует одна фигура — на это указывал промежуток в ряду. И вдруг точно под этим промежутком его привыкший к темноте взгляд обнаружил еще одного человека.
Тот сидел за столом, и на особенное его положение указывал внушительный трон, вырезанный из слоновой кости, на вершине спинки которого красовались двуглавые орлы. Человек сидел, наклонившись вперед, как будто спал. Он опирался лбом на одну руку и подбородком на стол, а высокая корона из золота и железа, украшенная драгоценными камнями, как будто скатилась с его головы. Вокруг лица и рук человека вилась длинная густая борода, спадающая до пола, ставшая словно единым целым со столом. Даже в полумраке Барбер заметил, что она была рыжей.
В трепете предвкушения, как будто он, наконец, очутился на пороге великой и одновременно страшной тайны, Барбер подошел к столу и увидел медную табличку на его поверхности, до нее можно было дотянуться пальцами.
За спиной у Барбера раздались странные звуки. Напрягая зрение, он склонился ближе и прочел:
На третье место взойди —
Тройную награду возьми
Топ. Барбер обернулся. Ледяные изваяния, безликие и угрожающие, входили один за другим в двери, через которые он проник сюда. Они выстроились вдоль стен зала, по обе стороны стола. Двигались они медленно, скрипя льдом суставов, тяжеловесные и неодолимые.
Барбер выхватил меч, но вспомнил, что клинок бессилен против них. Роза? Он был удивлен, обнаружив, что ее больше нет в руке. Должно быть, он выронил цветок, когда входил в дверь или когда тряс за плечо фигуру на другом конце стола. Через мгновение его объяла паника, а затем он увидел, что в ряду этих ледяных людей, надвигавшихся на него, оставалось свободное пространство, образованное самим столом.
Он прыгнул на столешницу и вдруг увидел еще одну фигуру позади ледяных статуй. Это оказался молодой паж, вероятно, тот единственный мальчик, которого недоставало на средневековой фреске. Высокий мальчишеский голос прокричал:
— Время пришло! Вороны больше не летают!
И в этот момент нога Барбера наступила на медную пластину, которая и оказалась третьим местом.
Барбер словно пронзил ее насквозь. Возникло ощущение свободного падения в пустоту. С душераздирающим грохотом лед вокруг замка затрещал, осколки его полетели прочь, и яркое золотое солнце нового дня ворвалось в окна, осветив зал.
Фридрих Барбаросса — вот кем был Фред Барбер — вцепился в подлокотники трона из слоновой кости и поднялся. Его вросшая в мрамор борода натянулась, стол раскололся, и части его разлетелись в стороны, чтобы присоединиться к прочим обломкам.
— Где враг? — требовательно прогремел он, глядя на ледяные фигуры, которые уже не были ледяными фигурами, а стали рыцарями и баронами в сияющих кольчугах. В руках они держали мечи, а исчезающие с них капли воды сверкали словно драгоценные камни в свете родившегося дня.
Тот мудрец, ранее восседавший на другом конце исчезнувшего стола, ответил:
— Повелитель, здесь нет врагов, и никогда не было. Есть только один враг, который переходит из тела в тело, но уничтоженный в одной форме, стремится воплотиться вновь. В одном из таких воплощений, он погрузил тебя в сон. Это было еще до того, как началось правление Титании. Колдовство, чью форму он принял, давно изжило себя, но, будучи естественной силой, он по-прежнему среди нас. Ты встречался с ним в последнем путешествии твоего духа в смертном театре масок. Это конец, повелитель, для того ты и освобожден ото сна, чтобы могучей властью железа утвердить союз с королевством Оберона… Где один, там и другой, и я должен сообщить, что тебе нужно поторопиться к Оберону. Враг в новом обличье приближается к его границам.