С первого взгляда было ясно — в подвале селились гни. Только эти скверные птицы имеют привычку гадить у себя же в гнезде. А загажено тут было всё: комья помёта свисали даже с потолка. В правом углу гнила масса перьев и костей — видимо, остатки гнячьих пиршеств. Картину завершала яичная скорлупа: поганые твари тут ещё и плодились.
Весь этот интерьер Сашку-Букашку особо не впечатлил. Его внимание привлёк один-единственный предмет в левом углу.
То была изящная трость, на вид костяная. Судя по размерам, предназначенная для хомосапого. Несмотря на простоту отделки, она смотрелась дорого и стильно. Удивительно, но даже гни не осквернили её своими выделениями. Одиноко и строго стояла она, прислонённая к стене — как офицер, брезгливо наблюдающий за пьяной солдатнёй.
Такая вещь могла стоить соверенов пятнадцать. А может, и все двадцать!
Сашка-Букашка от радости так зашевелил рогами, что фонарик вспыхнул ярким светом. Трость засверкала. Стали видны тонкие узоры на рукояти.
Жук, узрев всё это великолепие, решил про себя — нет, меньше чем за тридцать золотых он такую вещь не отдаст.
Подобравшись поближе, жук осторожно ухватил добычу передними лапками и закинул за спину. Думая только о том, как бы теперь выбраться отсюда, не замаравшись.
Ему это почти удалось.
Утро и в самом деле выдалось хмурое, а вот полуденные часы — ну просто на загляденье: солнышко, безветрие, благорастворение воздухов. В такие часы хорошо сидеть в зимней беседке, завернувшись в тёплый клетчатый плед, пить горячий кофе и читать толстую умную книжку.
Именно так и проводил время Артемон. Правда, беседки не было, но было плетёное кресло и столик. Плед заменяла плащ-палатка со склада, а кофе — какао. Книжка тоже присутствовала. Называлась она длинным скучным словом Gebrauchsanweisung и была написана на немецком языке. Которым Артемон не владел. Но очень старался догадаться, что там написано.
— Ди зуфур… то есть цуфур… или цуфюр… фон сауерстоф… Дочь твою Мать, ну что за слова такие? — бормотал несчастный пёс, водя затупившимся когтем по строке. — Унтер хохем дрюк… унтер дрюк… Дрюк… дрюк… это что-то про печать, что ли? Унтер — это недо-чего-то… Хох… хенде хох… это выше… Недостаточно высокая печать? Хуита какая-то, эскьюзи муа…
Появилась Мальвина. Она несла ему кофейник (то есть какавник), обёрнутый для тепла полотенцем.
— Ну что? — нетерпеливо спросила голубокудрая.
— Ничего. Кажется, я скоро свихнусь, — буркнул пудель, жадно нюхая воздух. Увы, Мальвина этого ждала. И подошла с подветренной стороны.
— Ты просто не хочешь по-настоящему сосредоточиться, — заявила она. — Напрягись, наконец! Это в твоих же интересах! — она поставила кофейник на столик, как бы невзначай вильнув корпусом так, чтобы показать голенькую ножку. Артемон чуть не взвыл, вообразив себе райское благоухание бёдер, аромат свежего пота под коленкой, остро пахнущие комочки грязи между пальчиками… ах, ой!
К сожалению, все эти радости были ему недоступны. Мальвина поставила условие — пока он не прочтёт книгу и не сможет пересказать её содержание, он будет лишён доступа к её телу.
Люк нашёл какой-то червяк, заряженный Мальвиной на поиски подозрительных щёлочек, дырочек и странных отверстий.
Находился он в очень неудобном месте — а именно, в зарослях засохшей крапивы. Зато открыть его оказалось довольно просто. Артемон поднял крышку люка, внизу был чёрный зев, из которого пахло ржавчиной.
Сначала они с Мальвиной промерили глубину колодца верёвочкой с грузиком. Оказалось — пятнадцать метров. Запущенные внутрь насекомые — это уже Мальвина постаралась — обнаружили внизу какие-то продолговатые предметы. Нашлась и бухта толстого каната. Артемон приволок её с нижних ярусов, наврав Мальвине, что нашёл её в каком-то глухом углу. Мальвина не обратила на это внимания.
Внизу оказался маленький склад. Двухметровые продолговатые предметы напоминали реактивные снаряды. Вероятно, ими-то они и были. Кроме того, внизу валялся трос с креплениями. Подъёмника, увы, не наблюдалось.
Как следует всё обыскав, Артемон нашёл в стене что-то вроде сейфовой двери. К удивлению пса, она оказалась не заперта. Внутри была труха, но под ней лежало что-то, закатанное в чёрную плёнку. Та оказалась удивительно прочной: её не брал ни коготь, ни нож, и только когда пудель случайно потянул за какую-то ленточку, она порвалась. Под плёнкой была книжка, судя по картинкам — посвящённая как раз этим самым продолговатым предметам. К сожалению, она была на немецком.