Опасения ассистентки были справедливы: хотя длинноклюв жил пока в нашей лаборатории, привез его сюда именно Орзи, и формально за животное отвечала его часть Центра.
– Ничего, после тех результатов, которые мы получим, ругаться он уже не будет, – заявила я, направляясь к своему рабочему столу.
Из среднего ящика я извлекла плотные перчатки, специально изготовленные для специалистов нашего профиля. Такие практически невозможно было прокусить или порвать при помощи когтей. Мера предосторожности, которой я часто пренебрегала, работая с хорошо изученными обезьянами, но которую не была готова отринуть, имея дело с малоизвестным инопланетным зверем. Мой основной костюм тоже предоставлял неплохую защиту от лап и зубов. Не силовое поле, конечно, как у коллег из соседней лаборатории, но мы, слава богу, и не изучаем опасные для жизни вирусы.
Впрочем, предосторожности предосторожностями, но ни малейших признаков агрессивности Хоббит не проявлял. Воодушевленно покрутился по помещению, радуясь неожиданно полученной свободе, и вернулся ко мне, очевидно готовый к дальнейшему сотрудничеству.
– Ну что ж, – задумчиво проговорила я, – давай-ка начнем сначала.
Назавтра я взахлеб рассказывала бравшей выходной Янлин о результатах занятий с длинноклювом.
– Ты представляешь себе? Он абсолютно все задачи щелкал как семечки. Определить, где орехов больше, – пожалуйста! Сравнивать количество по цифрам – легко! Я даже следующий этап с ним попробовала, до которого с Кофой и Манком доберусь не скоро. Я показала ему большую четверку и маленькую восьмерку. Спросила, что больше. Он на восьмерку указал!
– Может, случайно? – предположила коллега, облачаясь в защитный костюм.
Мы разговаривали в подсобном помещении, параллельно переодеваясь перед началом рабочего дня.
– Да я неоднократно проверяла! И, главное, ты понимаешь, его же целенаправленно ничему этому не обучали! Он просто наблюдал за моей работой с обезьянами. А то, как он пытался копировать человеческую жестикуляцию? Нет, я понимаю, доказать это экспериментально будет непросто, но это же уникальный случай!
– Тогда договаривайся с Орзи. Пусть официально переводит Хоббита к нам, под твою опеку. Правда, оплачивать расходы тебе тоже придется из своего гранта.
– Ничего, справлюсь, – отмахнулась я.
Да я не то что из гранта, я из собственного кармана была готова платить. Слишком интересной оказалась тема, слишком манящей – загадка неизвестного существа с далекой планеты. Что же касается денег – не думаю, что это станет проблемой. После получения первых же результатов подам на новый грант.
– Сегодня же с ним поговорю, – решила я.
Однако на протяжении насыщенного дня сбегать в офис Орзи не выдалось возможности. А вечером профессор сам зашел к нам в лабораторию, и разговор состоялся. Вот только итог его оказался совсем не таким, как я рассчитывала.
– Я бы хотела поговорить с вами по поводу длинноклюва… – начала я, едва представилась такая возможность, но он меня перебил:
– Да-да, длинноклюв! Как раз по его поводу я и пришел. Подготовьте на завтра его клетку, корм и все необходимое. Я его забираю.
– К-как забираете? – недоуменно уставилась на профессора я.
– А что тут такого? – Он недовольно поджал губы, как делал всякий раз, когда его распоряжения не выполнялись беспрекословно и вообще когда что-либо шло не совсем так, как ему бы хотелось. – Все необходимые проверки завершены, условия в лаборатории созданы, пора его переводить.
– А… можно спросить, что именно вы собираетесь с ним делать? Какого рода это будет исследование?
Я постаралась сделать вид, будто искренне интересуюсь научной стороной вопроса. В действительности же почувствовала, как сердце буквально сжимается от страха. Перевод в лабораторию Орзи вряд ли мог сулить зверьку что-то хорошее.
Хитрость сработала: взгляд профессора потеплел, и он не без удовольствия приступил к объяснениям.
– Известно ли вам, что длинноклюв обладает рецепторами, позволяющими ему воспринимать даже чрезвычайно слабые электрические поля? Кроме того, он способен генерировать электроэнергию.
– Ну и что? – Говоря откровенно, такой информации у меня пока не было, но ничего сверхъестественного я в ней не видела. – Это не самое частое явление, но и не уникальное. Встречается у рыб, электрических скатов и сомов, например.
– Это не то, – поморщился Орзи. – У длинноклювов чувствительность к электромагнитным полям во много раз выше, чем у известных нам рыб, птиц и млекопитающих. По моей гипотезе, эти животные могут в некоторых случаях обходиться без слуха и зрения, ориентируясь исключительно на электромагнитные колебания. Но самое главное, их электрические органы могут быть использованы в медицинских целях. И именно этот вопрос я собираюсь исследовать.