— Вы когда-нибудь были в секте? Понимаю, вопрос идиотский, и отвечать на него не обязательно. Я тоже не была, пока меня не привели в Убежище и не познакомили со стаей. На тот момент это казалось отличным вариантом — я понятия не имела, что делать, ночевала под кустом, один раз умерла от жажды, три раза — от отравления ягодами и грибами. Мэйв наткнулась на меня, когда я пыталась понять, достаточно ли я голодна, чтобы рискнуть в четвёртый.
Уилл молча пододвинул к ней миску с жаренными грибами, и Юки фыркнула.
— Сейчас-то я тоже учёная, а тогда просто жрала всё подряд. Мэйв сказала, что в жизни не видела кого-то настолько голодного, и у неё была такая добрая улыбка… Я пошла с ней, она накормила меня свежевыпеченным хлебом и густой мясной похлёбкой, и клянусь, это было так здорово, что я почти чувствовала вкус. Я наелась, выпила бочку воды и в первый раз за две недели отоспалась. Подумала ещё тогда, что это, наверное, запоздавшая часть стартовой игры и мне вот-вот должны выдать первые квесты.
Рот Юки искривился в болезненной усмешке.
— Вместо этого по пробуждению мне сообщили несколько простых правил, которые «облегчат мне жизнь» и «дадут мне возможность помочь стае». Конечно, я была не против помочь. Правила и в самом деле несложные — не покидать Убежище без сопровождения, не выходить за пределы леса, во всём слушать Матерь и старших сестёр. Я уже убедилась, что одна выжить не могу, я была глубоко благодарна Мэйв за помощь. Я решила, что это просто фракционная фигня, и как только чуть-чуть набью репутации, мне откроются и задания, и эквип, и диалоги…
— Диалоги? — непонимающе переспросил я.
— Когда ты впервые встретился тут с людьми, как они говорили? — спросила Юки в ответ. — Как неписи или люди?
Я вспомнил солдат из гарнизона аванпоста и их коменданта, аресты, побои и расстрел в конце. Сейчас бы у меня, пожалуй, хватило сил справиться со всеми ними — или сбежать.
— Как люди. Некоторые — как уроды, но всё ещё люди.
— Вот именно, — кивнула она. — А в стае Мэйв все, кроме неё и старших сестёр, вели себя, как очень дружелюбные неписи. В ответ на вопросы мило улыбались и отвечали что-то в духе «привет», «извини, пока не могу говорить» или «обратись с этим к Матушке». Представьте коммуну из семидесяти-восьмидесяти человек, из которых нормально пообщаться можно с четырьмя. В реальном мире я бы испугалась до усрачки, но я же застряла в игре, так? Чего ещё ожидать от компьютерных болванов?
Голос Юки наполнился горечью, она глубоко вздохнула, прежде чем продолжать.
— Сперва со мной хорошо обращались. Пылинки не сдували, но и не нагружали без повода. Мэйв научила меня, как ориентироваться в лесу, как различать съедобные растения и грибы, как соорудить укрытие, как охотиться и как скрываться от чужих глаз. Старшие сёстры — Бронаг, Кейла, Эннис — рассказывали мне о старых временах, когда деревья были такими огромными, что их кроны подпирали небо, а в лесах царила вечная ночь. И в этой нескончаемой древесной ночи родились первые оборотни…
Она слегка потрясла головой, словно пытаясь избавиться от нахлынувших воспоминаний.
— Это ощущалось как детская книга, которую мама читала на ночь много лет назад, и от неё остались лишь размытые образы. Дни сливались воедино, каждая ночь была непохожа на другую. Вот мы сидим вокруг большого костра и стая поёт песни на незнакомом мне языке, а я пытаюсь подпевать. Вот мы крадёмся сквозь сумерки, играя во что-то среднее между прятками и настоящей охотой. Вот мы плаваем в нашем озере — и вода в нём такая чистая, что при свете луны я могу разглядеть каждую песчинку. Вот мы спим одной большой кучей — младшие братья и сёстры, некоторые в звериных форах, некоторые в человеческих, и я — в самом центре. Это было невероятно, как наркотик, которому нельзя сопротивляться, как сладкий, бесконечный сон, и я не хотела просыпаться.
— Такие сны. Легко становятся. Кошмарами, — проскрипел Кёльколиуке. Юки лишь кивнула, с глазами, полными слёз.
— Это и был кошмар, — прошептала она в ответ. — Я просто не знала, куда смотреть.
Мэйв сделала ей предложение. Нет, даже не так — она поставила Юки перед фактом, перед величайшей честью, которая только может выпасть человеку, рождённому вне пределов Убежища. Стать оборотнем — и стать частью стаи. Принять форму медведя, древнейшую, самую почётную из всех. Оберегать и хранить их общий дом. Остаться с ними навсегда.
Юки пыталась отказаться. Сперва вежливо и спокойно, всё ещё воспринимая происходящее, как понятную часть игры. Подружилась с сообществом оборотней, вот и получила предложение нового класса. Она объяснила Мэйв, что не очень хочет быть «милишником», то есть, драться врукопашную, а уж тем более «танковать». Душа Юки лежала к чему-то менее рисковому, желательно магическому и определённо дистанционному. К тому же, она видела, как некоторые младшие братья и сёстры, меняя форму, теряли над собой контроль и могли даже напасть на кого-то поблизости. Оборотничество было слишком приземлённым, немного грязным, довольно грустным и требовало тонны самоконтроля.