— Насиф — хитрый лис, — проворчал бог Упорства, разглядывая обломок из чёрного дерева со всех сторон. В его пальцах тот смотрелся скорее как зубочистка. — Ему бы я дверь не открыл.
— Почему? — рискнул спросить я.
— Разногласия.
Пенни придвинулась ко мне поближе и зашептала на ухо скороговоркой:
— Насиф ставит справедливость выше законов Обители, а Лейф считает, что выше небесного закона нет ничего, и помогать людям надо, хорошо делая своё дело, но Насиф постоянно спускается вниз, и…
— Пенелопа, — тяжело вздохнул Лейф, и та отпрянула назад, закатив глаза к потолку и невинно насвистывая. Бубенцы на её шутовском колпаке сделали негромкий «звеньк».
Секунды постепенно превращались в минуты, а те бесконечно тянулись одна за другой. Пенни нашла себе какую-то высокую табуретку и сидела на ней, болтая ногами и вертя головой во все стороны. Лейф продолжал рассматривать обломок, то используя незнакомые мне инструменты, то просто зажав между пальцами. Сколько прошло времени? Десять минут, час? Два?
Хотя мы стояли на достаточном удалении от пылающей кузни, жар потихоньку подбирался к уровню «невыносимого». Даже когда я истекал потом в самых жарких сегментах Парилки, не было так паршиво. Мне страшно хотелось пить, а лучше — убраться отсюда подальше. В глубине души росла уверенность, что Лейф откровенно издевается над непрошенным гостем и ждёт, пока я упаду в обморок, чтобы выкинуть моё бессознательное тело за порог. Не лучше ли уйти сейчас, сохранив хотя бы каплю достоинства?
Мои нехорошие мысли не успели оформиться в слова. Спину окатило ледяными мурашками с такой силой, что на миг я забыл об окружающем жаре. По этому предупреждению интуиции можно было решить, будто на меня сейчас рухнет метеорит, но всё объяснялось гораздо проще:
Явиться к воплощению Терпения за помощью и проявить при нём нетерпение? Совсем с катушек съехал?
Стараясь не меняться в лице, я осторожно снял заплечный мешок и сделал маленький глоток из бурдюка. Вода, набранная в Пещере Сердца, оставалась такой же восхитительно-ледяной, как и тогда, когда я её набирал. Лейф не обратил на это ни малейшего внимания, а вот Пенни заметила, сделала большие глаза и умоляюще сложила руки. Я протянул ей бурдюк, и она жадно к нему присосалась, чуть не подавившись после нескольких больших глотков. Она вернула мне почти пустой сосуд, кашляя и со слезами на глазах, но расплывшись в такой счастливой улыбке, что я не стал ничего говорить.
Наконец, Лейф хмыкнул в своём обычном стиле и повернулся ко мне.
— Три варианта, — он указал на стол перед собой, где неведомым образом возникли обширные листы пергамента. — Выбери один.
Я подошёл ближе и застыл, переводя взгляд с одного листа на другой. Это были чертежи оружия, причём настолько подробные, что мне бы понадобилось несколько часов, чтобы хотя бы скопировать любой из них. Как и сказал Лейф, три варианта: меч, арбалет и трость с выдвижным клинком. В случае меча обломок становился частью ножен, для арбалета и трости — рукоятью. Мне было не до конца понятно значение многих символов и деталей, указанных в чертеже, но в любом случае мой выбор сразу сокращался.
— Я не могу использовать мечи, — сказал я, вспоминая начало своего путешествия и попытку взмахнуть гладиусом, что выпал из мантикоры.
— Почему?
— Мироздание против.
Арбалетом меня немного учила пользоваться Мила, так что с ним проблем не должно было возникнуть. С тростью постоянно ходила Кассандра, и я сомневался, что классовый запрет касался чего-то столь не специфического.
На удивление, в ответ на мои слова бог Упорства не хмыкнул и не нахмурился, а скорее смягчился.
— Уж с мирозданием я как-нибудь договорюсь, — прогудел он. — Сказал, три варианта, значит, три. Выбирай.
— Если не секрет, какие у них будут свойства? — рискнул спросить я.
— Зависит только от тебя.
— Оплата?
— Успокоить это, — сказал он, указывая на лежащий на столе обломок. — Достаточная оплата. Выбирай.
Похоже, в четвёртый раз повторять он не будет. Ладно, Ардор, старина, время подумать. Примеры Кассандры и Бальтазара Спелторна, не к ночи он будет помянут, показывали, что трость вполне может быть грозным оружием, которое несложно скрыть на виду. Арбалет позволит мне полноценно точечно атаковать на расстоянии, чего сейчас очень сильно не хватает, но со скоростью скорее всего будет напряг. Что до меча…
Я задумчиво посмотрел на правую ладонь, откуда появлялся «Коготь феникса», рождённый моей яростью. Обломок, окроплённый кровью Владыки, любил это заклинание сильнее всех прочих, вливая в него столько силы, что короткий клинок превращался в меч. Если задуматься, Дея что-то упоминала о том, что сама изобрела эту линию пиромантии. Трость было легче спрятать, Мила наверняка была бы счастлива обучить меня мастерству арбалета, но в этом вопросе стоило отталкиваться и от мнения второй стороны.