— Мэйв предпочитает селиться подальше от людей, но не в самой глуши. Даже когда она не пополняет стаю, то иногда покупает припасы, инструменты и оружие у торговцев. Чем дольше она притворяется нормальной, тем дольше её не трогают.
Учитывая то, что за последние сутки мы не встретили ни одного человека и не увидели ничего похожего даже на дымок на горизонте, означающий жильё, в это было сложно поверить.
— Когда я бежала год назад, — сказала Юки. — Здесь было более людно. Значит, Мэйв так и не справилась с проблемой, а скорее всего даже и не бралась.
— Так что за проблема-то?
— Мы почти доехали. Скоро увидишь сам.
И она была права — совсем скоро я действительно всё увидел сам. И ничуть, прямо-таки ни разу этому не обрадовался.
Глава пятая
Лес был мёртв. Такое впечатление складывалось со стороны, когда он только показался издали, единой массой сухих стволов, не способных прикрыться безжизненной коричневой листвой. Правда, когда мы подъехали ближе, картина немного прояснилась. Лес был ещё жив, но болен — настолько страшно, что это выглядело, как смерть. Искривлённые деревья с пожухлой листвой, выцветшая трава и почти абсолютная тишина. Ни птиц, ни насекомых, ни рептилий или мелких животных — словно те тоже посчитали, что их лес погиб и покинули его. Единственным живым существом кроме полумёртвых деревьев был густой бурый мох, царствующий на любой доступной поверхности.
Дорога, сузившаяся до размеров тропы, уходила вглубь Дальнего бора, теряясь между серых стволов и замшелых камней. Мы не сговариваясь придержали лошадей — да те и сами были рады остановиться.
— Да, — тихо сказала Юки, но благодаря тишине её услышали все. — Мэйв не справилась с проблемой.
Первое, что увидела Юки, когда очнулась после побега из Убежища — мёртвое дерево. Нет, не так — Мёртвое Дерево. Оно громоздилось на вершине небольшого холма, доминируя над окружающим ландшафтом, как когтистая лапа чудовища, занесённая для удара. Лишённое листвы, иссушенное, покрытое лохмотьями коры, но всё равно внушающее трепет. Даже посреди бела дня, когда сквозь чёрные ветви-пальцы неохотно светило полуденное солнце.
Но что хуже всего — Дерево сочилось болезненной магией, отравляя всё вокруг себя.
— Это сложно объяснить, — сказала Юки, пока мы пустили лошадей осторожным шагом по тропе в гиблое место. — Сперва думаешь, наверное, отравлена почва? Но это была словно аура, невидимое поле, которое разрасталось и поглощало всё вокруг. Коснулась ветки дерева? Листья начинают опадать, птицы улетают. Ну а результат…
— Год назад? — уточнил Уилл. — Тогда лес был ещё в порядке?
— Угу. Только вокруг Дерева пятно такое.
— Ты быстро оттуда свалила?
— Да если бы! Я как уставилась на него, так и не могла отвернуться. Уже и ноги затекли, а я всё стою!
Из гипнотического транса Юки вырвал неожиданный звук. Она наконец смогла повернуть голову — только чтобы увидеть дикого вида человека, вылезающего из норы на склоне холма. Незнакомец был одет в одну лишь набедренную повязку, но совершенно по этому поводу не комплексовал — возможно, потому, что остальное его тело было покрыто толстым слоем грязи и синей краски. На его груди, спине, предплечьях и лице красовались замысловатые синие узоры, подчёркивающие многочисленные шрамы. Его длинные волосы и густая борода были небрежно перетянуты кусками бечёвки, а за собой он тащил здоровенный мешок — в котором спокойно можно было что-то спрятать. Например, труп.
Юки не успела даже издать звука, как страшный человек заметил её и спустя миг уже нависал над ней, источая непередаваемую смесь запахов пота, земли и чего-то ещё, гораздо более неприятного. Она только что переродилась и не помнила, что могла перекинуться в медведя, вообще не понимала, что происходит. Дикарь издал глухой рык, занося правую руку… и почти по-отечески похлопал Юки по плечу.
— Оно… дарит плод… ночью, — прохрипел он, словно его с трудом слушались и глотка, и язык. Затем он развернулся, вернулся за своим мешком и одним движением вывалил содержимое наружу. Это была жирная чёрная земля.
— Я тогда вообще не соображала. Только когда он снова в нору свою полез, глаза опустила, глянула на руки-ноги, а там сплошная кровь и грязища! Он меня за свою принял, понимаете? За одну из тех, кто пришёл поклониться Мёртвому Дереву и получить плод… или что оно там даёт по ночам.