Уилл почти дошёл до древесного чудовища, но то всё же успело поднять руку и ткнуть его в грудь иссохшим указательным пальцем.
А затем ещё четыре раза — в каждого из нас, беззастенчиво пользуясь «магией Бездны», дарованной ему Дремлющим. Последним стал я, после чего проклятье «время-вода» рассосалось за ненадобностью. Мы все уснули своим последним сном. Мы… все…
Нет. Нет, не все. Я рухнул, как и ребята до меня, но я не уснул, я не потерял сознание. Я чувствовал свои руки и ноги, я слышал своё дыхание. Я всё ещё был тут.
Трясясь от напряжения, будто пытаясь удержать на плечах булыжник размером с дом, я поднялся на ноги. Грёбаный недоэнт-усыплятор даже не заметил моих усилий, развернувшись спиной к нашей группе и царапая какие-то руны на поверхности главного корня.
К слову о корнях — теперь, когда стоял ко мне спиной, я увидел кое-что новое. Тонкий алый корень, выходящий из остатков его человеческого позвоночника и тянущийся куда-то вниз, стелящийся по земле и теряющийся среди обломков усыпальницы. Верховный друид сместился в сторону — и корень сместился вместе с ним, эдакий шнур питания, связывающий его воедино с экосистемой вокруг.
Я сжал зубы и сделал неуверенный шаг. Получилось. На глаза каждые несколько секунд пыталась наползти темнота, но я отчаянно моргал, и это помогало. Ещё шаг. Перешагнуть распластанного Маэстуса. Не наступить на Юки. Не отдавить руку Уиллу. Не привлечь внимания врага.
Среди потёмков моей сонной души я отыскал крохотный огонёк раскалённой ненависти и сосредоточил его в центре правой ладони.
«Коготь феникса».
Получено опыта — 9600!
…я всё ещё ужасно хотел спать. Всё бы отдал за мягкую подушку и удобную кровать. Да хер с ним, пусть будет неудобная — только бы с подушкой. Только бы… нет, нет. Нельзя, ни за что. Проснись, Ардор, проснись и пой, вы всё ещё не выбрались из этой непередаваемой задницы.
Я оттаскивал своих друзей и союзников назад, одного за другим. Оттаскивал, несмотря на то, что проваливался в дрёму на каждом третьем шагу, а они и вовсе не могли проснуться. Даже Кёльколиуке не отвечал на зов — проклятая магия Бездны подействовала и на бестелесного духа.
Я оттаскивал их, несмотря на то, что проход за нами закрылся сразу, как мы вошли в усыпальницу. Мои мысли путались, неслись в десятках ненужных направлений, но я удерживал в мозгу единственную линию. Не спать. Вынести друзей. Не спать. Не спа…
За моей спиной раздался сухой треск — как раз когда я тащил за ногу потрясающе тяжёлого Маэстуса. Обернувшись, я увидел, как поднимается с пола деревянное тело убитого мной верховного друида. Это не могла быть вторая фаза, как однажды было у Фраата, я даже получил за этого ублюдка опыт. Тогда что, новая версия, воскрешённая Древом? Только выжженный «Когтем» корень на спине вовсе не регенерировал, равно как и не заросла дыра в середине туловища. Что бы это ни было, я отпустил стальную ногу Маэстуса и как мог приготовился к новому бою. Сильнейший приём этого урода на меня не подействовал в полную силу, а значит, я просто убью его ещё раз.
Но когда мёртвая голова друида посмотрела прямо на меня, я понял, что ошибся. За обычной темнотой пустых глазниц теперь скрывалось нечто большее, нечто столь же глубокое, как самая глубокая из океанических пучин. Тьма совершенно иного уровня — гнетущая, затягивающая, сковывающая. Бездонная.
Глазами, что совсем недавно принадлежали верховному друиду Мёртвого Древа, на меня смотрел сам Улхсотот.
Глава одиннадцатая
Впоследствии я понял, что присутствие Дремлющего в Бездне выдавали и другие признаки. Самый очевидный я, как чужак, мог бы заметить сразу — табличка над головой, которая пропала после смерти верховного друида и вернулась, когда его тело снова поднялось. Только теперь она показывала до боли знакомое «???» — Анима не позволяла определить уровень никого из её новых злых богов. Далее, вездесущий запах безумия получил иное качество, практически ауру, что агрессивно вторгалась и искажала пространство вокруг восставшей фигуры.