Но сперва мне хватило глаз. И не буду врать, я не выдержал этого инфернального взгляда дольше секунды, в течение которой мне остро хотелось вырвать уже собственные глаза и выкинуть подальше. В конце концов, туда, куда я попаду, они мне явно не понадобятся.
— Скука, — по счастью, голос хтонического воплощения зла звучал вполне обыденно, как у задолбавшегося человека с хроническим недосыпом. — Бесконечная… смертельная… скука.
Я рискнул снова поднять глаза. Тело верховного друида медленно обходило вокруг центрального корня Древа, царапая его ногтем того самого «усыпляющего» пальца. Он сделал полный круг, прежде чем снова взглянуть на меня — на этот раз я вовремя отвернулся.
— Ты. Ты… интересней. Почему… не спишь?
Клянусь, закончив предложение он зевнул — натурально зевнул, словно приглашая меня присоединиться!
Мне удалось сдержаться от зевка и выдать что-то, похожее на ответ:
— На том свете отосплюсь.
Улхсотот моргнул — и я вяло удивился, что у головы, которой он пользовался, всё ещё остались веки. А затем он открыл рот и заговорил одновременно:
— Это ложь, — сказал он низким грудным голосом.
— Это правда, — сказал он высоким и тонким голоском.
Каким-то образом голоса не перебивали, не заглушали друг друга, хотя звучали по-разному и несли противоположную информацию.
— Ты не можешь попасть на тот свет. Ты возродишься.
— Ты сможешь выспаться, когда однажды умрёшь.
— Но это не ответ на вопрос.
— Но это не ответ на вопрос.
Голоса слились воедино, и Дремлющий снова позволил себе лёгкий зевок. Потом ещё один, посильнее. А потом он медленно двинулся в мою сторону, словно хотел рассмотреть поближе, и я подобрался, пытаясь сообразить, осталась ли у меня ещё мана на новый «Коготь».
— Назад, — сказал я, надеясь, что это прозвучало достаточно угрожающе. К моему удивлению, он остановился и даже немного отступил.
— Хорошо. Поговорим… так.
«Нам не о чем говорить», хотел сказать я. Или просто промолчать, найти силы и спалить к чертям эту сухую оболочку, какая бы сила её сейчас ни занимала. Но я всё ещё оставался один на ногах глубоко под землёй, когда за моей спиной лежали беспомощные друзья. Один неверный шаг — и я стану причиной гибели как минимум двоих.
— О чём? — спросил я. Надо тянуть время. Если Маэстус сумеет проснуться, наши шансы на побег изрядно возрастут.
— Мне скучно, — последовал ответ. — Невыносимо… скучно. Сможешь… развлечь?
— Развлечь? И что мне за это будет?
— Жизнь, — грубый мужской голос.
— Душа, — мягкий женский голос.
— Сохранишь рассудок.
— Спасёшь друзей.
— Ну так что?
— Ну так что?
К этому моменту я всё же смог сфокусироваться на своей полоске маны — её бы еле хватило на пару секунд базового, не мастерского «Языка саламандры». Ни о «Когте» ни о призыве Нэсс и речи быть не могло. Что же, решил тянуть время — тяни до конца, заодно и ману подкопишь.
— Я согласен, — медленно сказал я, лихорадочно пытаясь собрать мысли в кучку, чтобы придумать хоть какое-то развлечение на ходу. — Как ты смотришь на загадки?
— Ты… не сфинкс. Я не сфинкс. Не пойдёт.
— Анекдоты? Шутки?
— Слышал… их все. Скука.
— Шарады?..
Улхсотот промолчал, но это было красноречивее любого ответа. Я начинал ему надоедать, и не в хорошем смысле. И тут мой сонный, измученный мозг осенило. Я уже однажды победил… почти победил в своеобразной словесной игре одно чудовище в этом мире. Забросал его вопросами, пока тот не отрубился. Безымянный фолиант по уровню силы даже рядом не стоял с Дремлющим в Бездне, но чем-то они друг на друга походили. Осталось только продать ему подходящий формат.
— Правда или действие, — выпалил я.
— Что… это? — это был его обычный флегматичный тон, но в нём будто промелькнула искра любопытства.
— Есть такая игра. Очень простая. Мы задаём друг другу вопросы по очереди, и должны либо правдиво ответить, либо сделать что-то по заказу другого игрока. При отказе отвечать повторный вопрос не задаётся. Обычно играют, пока не надоест, но мы можем установить свои правила. Скажем, до трёх действий — кто первый трижды откажется отвечать, выбрав задание, тот и проиграл.
Мне снова пришлось дождаться ответа, но на этот раз молчание было не столь угрожающим. Наконец, голова мертвеца на древесном теле кивнула, чуть не свалившись с шеи.
— Приемлемо. Я… начну. Почему не спишь?
Я всерьёз задумался — и правда, почему? В отличие от Уилла, я не брал никаких перков на сопротивление потере сознания, да и те ему не помогли. По словам Маэстуса, от магии Бездны не существовало защиты. Влияние окровавленного обломка? Но нет, тот оставался холодным и равнодушным, словно усыпление подействовало даже на него. По всем законам Анимы я должен был уснуть и сейчас лежать бревном рядом с ребятами. Впрочем, правила игры не обязывали меня знать ответ — лишь не юлить.