Шелковое платье и жакет были отвергнуты как слишком официальные. Более того, ей скорее всего уже не влезть в них. Как и в узкие брюки, и в прямые юбки... Мелькнула мысль о джинсах и рубашке, но джинсы тоже не налезли.
Будучи подростком, она порой надевала мокрые джинсы, лежа на полу, при помощи вешалки для одежды. Но в данных обстоятельствах подобный метод никак не годился. Похоже, придется приобрести побольше одежды свободного покроя.
В конце концов Эйвери остановилась на шелковом брючном костюме, купленном три года назад в Нью-Йорке. Костюм был из дорогих и до сих пор выглядел на удивление хорошо. К тому же широкие брюки были не на ремне, а на резинке!
Заплетя косу и слегка подкрасившись, чтобы скрыть бледность, Эйвери отправилась в путь, накинув шубу.
Кристиан жил неподалеку от собственного магазина в добротном доме с довольно большим садом, где летом зеленел аккуратно подстриженный газон и пестрые цветы роняли лепестки на посыпанные гравием дорожки. Зимой же сад походил на рождественскую сказку, тем более что хозяин не расчищал дорожки, считая это делом бесполезным и никому не нужным.
Кристиан открыл дверь, стоило ей только потянуться к звонку. Значит, ждал, смотрел в окно. Приятно. Дело, конечно, не в том, что он хотел с ней поскорее увидеться, а в том, что волнуется. Хотя на него это не похоже.
Он посторонился, пропуская ее внутрь, и поспешно закрыл дверь, чтобы не пустить зиму за порог. Глядя на Эйвери, Кристиан подумал, что она выглядит самой беременной женщиной на свете, а ведь вчера подобное ему бы и в голову не пришло.
- Привет, - поздоровался он, помогая ей снять шубу. - Рад, что ты смогла прийти.
- Спасибо.
Что он такое говорит? Смогла прийти? У них что, деловая встреча? Хотя в некотором смысле все именно как.
Эйвери огляделась. От внимания ее не ускользнули ни широкая лестница на второй этаж, ни просторный холл, ни дорогая мебель. Она почувствовала себя слегка неуютно.
- Что-то случилось? - спросил Кристиан, видя, что она поежилась.
- Нет, просто испытываю странное ощущение: неужели я допущена в святая святых - в твой дом? Я же никогда не была у тебя за все время работы, да и потом тоже, что, впрочем, неудивительно. Меня никогда не приглашали, да и не пригласили бы, не приключись... такая история.
- Мне кажется, - начал Кристиан, - что нам следует поделить ответственность за "такую историю", как ты, с присущим тебе тактом, назвала собственную беременность. А также за то, что ты у меня впервые. Но тогда, девять лет назад, тебе здесь нечего было делать.
- Ты, как всегда, прав. Жизни хозяина и уборщицы не должны пересекаться, тем более что твоим миром был магазин. За его пределами ничего стоящего для тебя как бы и не существовало.
Действительно, Кристиану пришлось тогда нелегко. Отец болел долго, несколько лет, но не хотел выпускать из рук бразды правления и предоставить право заниматься семейным делом сыну, хотя должен был бы понимать, что уже не годится в бизнесмены. После его смерти Кристиан вынужден был очень много работать, чтобы поправить дела "Харлоу Букс".
- Я был хорошим боссом?
Да, только от работы отвлекал своим существованием.
- Казалось, ты никогда не уходишь домой.
Эйвери вспомнила, как однажды утром пришла убраться в его кабинете и увидела спящего за столом Кристиана. Сварив кофе, она разбудила любимого начальника - да, именно тогда Эйвери поняла, что влюбилась, - и он, еще не до конца проснувшись, улыбнулся ей так, что сердце в груди затрепетало.
- Ты был трудоголиком, - продолжала вспоминать молодая женщина.
Кристиан смотрел на нее и думал, что просто не может оставить без ответа такие слова.
- Знаешь, мне просто не хотелось идти домой. Твое присутствие делало работу куда привлекательнее... И конечно, надо было выбираться из неприятной финансовой ситуации, - поспешно добавил он. - Ну, пойдем же, - Кристиан указал направление, - в столовую.
Столовая оказалась просторной комнатой, соединенной с кухней. Здесь было так чисто, что казалось, будто пользуются ею редко. Но большой деревянный стол из сосны и такие же стулья, стеклянная посуда в шкафчиках, вазочки создавали ощущение уюта... Видно, что некогда в этом доме жила большая семья...
- Очень уютно, - заметила Эйвери.
Окна выходили в сад, и молодая женщина могла полюбоваться заснеженными деревьями и кустами, подсвеченными фонарями. Не хватает только детских голосов и елки с гирляндой... Стоп, об этом думать не надо!
Эйвери резко отвернулась от окна.
- Что будешь пить? - спросил ее Кристиан. - У меня полно фруктовых соков. Разных. И конечно, минеральная вода. В доме тепло, так что даже зимой можно пить прохладительные напитки.
- А что, если я захочу выпить? Например, бокал вина или бутылочку пивка?
- Я скажу, что, хотя в первый триместр беременности можно позволить себе немножко выпить, однако врачи рекомендуют воздерживаться...
- Кристиан, - возмущенно воскликнула Эйвери, ставя сумочку на один из стульев и усаживаясь спиной к окну, чтобы собеседник не мог разглядеть выражения ее лица, - прекрати!
- Прекратить - что?
- Пытаться мною руководить! Ненавижу, когда мне дают ценные советы.
- Но я вовсе не даю, - начал оправдываться он. - Я только хотел...
- Неправда! Ты пытаешься мне указывать! А это мое дело, что пить, а что не пить, ясно?
- Но ты носишь моего ребенка.
Они уставились в глаза друг другу, хотя тут Эйвери имела преимущество, ведь фонарь за окном светил ему прямо в лицо... Но Кристиан быстро исправил ситуацию, включив яркий свет в столовой...
Этой ночью он спал очень мало, поскольку пытался осознать новость. Поначалу разозлился, но с утра залюбовался занесенным снегом садом, освещенным восходящим солнцем, и увидел ситуацию другими глазами.
Ребенок...
Пока Кристиан не мог представить, что зачал новую жизнь и через несколько месяцев на свет появится его отпрыск. Должно быть, для Эйвери все более реально - ведь именно она вынашивает малыша. Так какое право он имеет ей указывать?
- Выпей вина, если хочешь.
- На самом деле я не хочу, просто не люблю, когда мне не оставляют выбора. Видишь ли, я очень ценю собственную независимость.
- Понятно. - Поднявшись, Кристиан налил им обоим минеральной воды, добавив туда лимона. - Тогда за что мы пьем? За ребенка?
- За ребенка? - Эйвери с удивлением посмотрела на его спокойное лицо. Кажется, ты смирился с тем, что скоро станешь отцом. Или только притворяешься?
- А выбор у меня есть? - Он поднялся, поставив стакан, положил в тостер ломтики хлеба и принялся нарезать салат. - А когда у тебя нет выбора, следует поступать наиболее достойным образом. Этому меня научила жизнь.
Да, мысленно согласилась с ним молодая женщина. Она сама считала так же еще с тех пор, как достигла подросткового возраста. Эйвери собралась было поведать ему об этом, но он понял ее без слов.
Кристиан положил нож на стол и улыбнулся ей одновременно нежно и грустно.
- Ах, Эйви. - Вот и все, что он сказал.
Он был настолько хорош в этот миг, что она едва не забылась: так захотелось коснуться его щеки, провести пальцем по линии подбородка, чувственному изгибу губ! Но Эйвери понимала, что не должна касаться его. Более того, не должна даже мечтать об этом.
- Что с тобой? - заботливо спросил Кристиан, увидев, что она побледнела. - Тебе нехорошо?
- Нет. Просто именно в этот момент мне пришлось заставить себя смириться с горькой правдой.
- Какой? - Он снова принялся за салат.
- То, что я оказалась здесь совершенно случайно. На самом деле мы даже не партнеры, Крис, по крайней мере, в полном смысле этого слова. И даже не любовники. И я для тебя не гордая мать твоего ребенка, а всего лишь сосуд, в котором...
- Не смей так говорить! - Кристиан отложил нож и взял ее за руку.