Мистер Глен закурил новую сигарету и потом долго молчал.
— Вспомни, Юрий, все, что я для тебя сделал, — тихо и с сердцем сказал он. — Вспомни, как я вырвал тебя у черного воронья, как дал тебе возможность учиться, узнать жизнь. Я не хочу сейчас говорить об Америке, о присяге и о прочих высоких материях. Ты для меня сейчас самый близкий и дорогой человек. И настала пора, когда ты можешь сделать хорошее для меня. За хорошее отплатить хорошим. Или погубить меня. Скажи, Юрий!
— Давно хочу. Сделаю, — твердо ответил я. — Что мне нужно сделать?
— Только одно — безоговорочно исполнять все, что тебе будут приказывать.
— Обещаю, обещаю!
— Возможно, что-то тебе не будет нравиться или покажется странным, непонятным, — все равно исполнять.
— Обещаю, мистер Глен!
Он схватил мою руку, крепко сжал ее и сказал:
— Спасибо, Юрий. От всего сердца спасибо. — Он был действительно сильно взволнован.
Да и я тоже волновался. Ведь мистер Глен был самым близким мне человеком. И я самым искренним образом готов был для него на все. И у меня не было от него секретов.
— Сегодня был очень важный разговор с Нелли, — сказал я.
— Знаю,— тихо отозвался мистер Глен и, положив свою руку на мою, продолжал: — Она хорошая девушка, мы с ней давние друзья. Можно сказать, с детства. Знакомы и наши родители. Так что я в некоторой степени отвечаю за нее. Она сказала мне о вашем объяснении в автобусе. И я ее крепко отругал. — Мистер Глен поднял на меня взгляд и улыбнулся. — Не удивляйся и не тревожься — ничего страшного. Нелли — честная, искренняя девушка, и ей хочется счастья. Я ее понимаю. И ты, я уверен, будешь с ней счастлив. Но вы оба должны понимать, что сейчас не время для свадьбы. И даже для помолвки. Сейчас ты должен стать на ноги. Ты только теперь начинаешь отрабатывать затраченные на тебя средства. А семью, Юри, нужно содержать. И я решил, что Нелли уедет в Штаты, к родителям, и там будет ждать тебя. Оставаться здесь ей будет не по силам — она слишком любит тебя. А ты ее любишь?
— Да, — еле слышно ответил я.
— Как я завидую вам обоим! — воскликнул мистер Глен и, наполнив рюмки, сказал: — Выпьем же за ваше счастье. Оно, Юри, не за горами.
— Я увижу ее? — спросил я.
— Не знаю, — сухо ответил мистер Глен. — Вы будете переписываться, и разлука поможет вам проверить свое чувство. И право же, тебе надо думать сейчас не об этом, а о деде. О деле, Юри!..
Чтобы покончить с этой темой, скажу — Нелли я больше не видел. Мы только переписывались. Я тогда, конечно, не знал, что Нелли — это не что иное, как изобретение мистера Глена, чтобы покрепче приковать меня к разведке.
6
После принятия присяги я стал получать довольно большое жалованье, переехал в хорошую гостиницу и вообще, как мне казалось, обрел самостоятельность. Во всяком случае, я мог как хотел распоряжаться своим свободным временем. Правда, времени было очень мало — кроме работы, четыре дня в неделю я проходил обязательную военную подготовку.
Владению огнестрельным оружием меня обучал лейтенант Ширер — немец по происхождению, злой, неразговорчивый парень. Я учился стрелять из винтовки, автомата и пистолета. Очень трудной оказалась стрельба из неудобного положения, или, как называл ее Ширер, "стрельба не думая". Я долго не мог освоить упражнение: стать спиной к мишени, пистолет положить в карман, руки скрестить на груди и, когда Ширер хлопнет в ладоши, в две секунды выхватить из кармана пистолет, повернуться к мишени, выстрелить в нее и попасть в кружок-сердце. Или он становился за моей спиной и в самый неожиданный момент ударял по ногам или по руке, в которой я держал пистолет, или сталкивал меня с места. Долго не получалась у меня и стрельба из бесшумного пистолета — сбивало с толку отсутствие привычного звука выстрела.
Одна мишень была в виде человека, изображенного в натуральную величину. На мишени очерчены места смертельного поражения: сердце, голова, сонная артерия на шее. Мишень поворачивалась. После сигнала Ширера нужно в течение трех секунд выхватить из кармана пистолет и выстрелить в одно из отмеченных на мишени мест.
— Это упражнение для вас самое важное, — сказал Ширер.
— Неужели на войне вот так выбирают место поражения противника?— спросил я.