Около стадиона во все стороны расплеснулась огромная толпа. Я сказал Курту, чтобы он не уходил далеко от машины, но в ответ он вынул из кармана такой же, как у меня, корреспондентский значок и, прикрепив его к своей пестрой техаске, пошел вслед за мной.
Зрелище открытия фестиваля меня потрясло. Первый раз в жизни я видел такое огромное скопление людей, абсолютно единых в восторженном отношении к тому, что происходило на стадионе. Уже знакомое мне чувство одиночества и своей незначительности здесь усилилось и постепенно перешло в тупой непроходящий страх.
Он заставил меня хлопать в ладоши, то и дело вскакивать с места, размахивать руками, вместе со всеми скандировать слово «мир». Но когда на парадный марш вышла колонна советской молодежи и стадион потряс взрыв восторга, я, не владея собой, вскочил и, расталкивая людей, убежал со стадиона…
Курт, сидевший поодаль от меня, очевидно, не сразу заметил, что я ушел, и мне пришлось долго ждать его возле машины и все время слышать восторженный рев стадиона.
Но вот Курт пришел. Молча он залез в машину и, только когда я сел рядом, сказал:
— Мастера устраивать спектакли, ничего не скажешь…
Как я был благодарен ему за эту мысль! Ну, конечно же, все это очень здорово подстроено, чтобы обмануть людей, заставить их поверить, будто коммунисты хотят мира.
Вечером на оперативном совещании у мистера Берча каждый снова коротко докладывал о работе своей группы. Я слушал их, и на душе у меня становилось спокойнее — люди делали свое дело, не обращая ни на что внимания. Должен делать свое дело и я.
Все время, пока шло совещание, окна зала освещали разноцветные всполохи. Это в Восточном Берлине взлетали в небо ракеты и фейерверки. Все невольно поворачивали головы к окнам, и в конце концов мистер Берч распорядился опустить шторы.
— День прошел неплохо, — сказал он в заключение. — Мы произвели разведку плацдарма и сил противника. Мы убедились, что плацдарм нам вполне доступен и противник у нас достойный. Остается только неуклонно выполнять намеченный план. Благодарю вас, господа!
Я рассказал мистеру Берчу и Глену о встрече с Поляковым и положил на стол бумажку с номером его телефона.
— Это ве-ли-ко-леп-но!— воскликнул мистер Берч.— Поздравляю вас, Коробцов. Вы все настойчивее и успешнее опровергаете мое мнение о вас.
9
Утром меня познакомили с планом операции «Золотая рыбка». Я должен был сообщить Полякову, что около двухсот юношей и девушек Франкфурта из социал-демократического союза хотят попасть на фестиваль, но у них нет на это денег. Их представители, которые якобы уже находятся в Берлине, хотят встретиться с каким-нибудь советским представителем.
— Русские слишком заинтересованы в расколе молодой социал-демократии. Они наверняка дадут на это деньги, — сказал мистер Берч. — Момент передачи будет снят на кинопленку, а затем в Западном Берлине созовут пресс-конференцию. Таким образом мы разоблачим истинных хозяев фестиваля, которые покупают молодежь на свои советские деньги.
Я должен был снова встретиться с Поляковым… Позвонил ему в полночь. Никто не ответил. Позвонил через час. Снова никого. И только под утро я услышал его голос.
— А-а, Штаммер!— нисколько не удивился он.— Как поживает посланец молодых социал-демократов?
Я сказал, что у меня возникла срочная необходимость встретиться с ним.
— Вы где?
— Я могу быть у вас через десять минут.
— Хорошо, я жду.
Поляков занимал номер на верхнем этаже. Повсюду — на кровати, на столе и даже на полу — валялись картонные коробки с магнитофонными лентами. На столе я увидел маленький репортерский магнитофон в разобранном виде.
— Забастовал, черт бы его побрал,— сказал Поляков.— Не могу понять, в чем дело. Вы в этих штуках не разбираетесь?
— Боже упаси, всякая техника меня пугает, — сказал я.
— А меня кормит, — сказал Поляков и сел к столу. — Я буду работать, а вы говорите…
Но как только я заговорил, Поляков отодвинул магнитофон и повернулся ко мне.
— Любопытно,— сказал он и, выслушав меня, спросил:— Как вы об этом узнали?
— Сюда приехали их представители, а один из них мой давний знакомый, — ответил я.
— Так что всякое жульничество исключается? — спросил Поляков.