— Мы это знаем, — сказал капитан Рачков. — И потому решили сейчас вас отпустить. Возвращайтесь в общежитие, но никому ничего о происшедшем не говорите. А утром снова приезжайте сюда.
— А как же с работой? — спросил я.
— С заводом мы уже договорились, что мобилизуем вас на несколько дней как знающего иностранный язык. И вы товарищам так и объясняйте: перевожу, мол, там разные документы, а что именно — не велено говорить. Ясно?
На другой день я сдал зашитые в пальто деньги и подробно продиктовал стенографистке все о своей жизни за границей. Еле окончил к вечеру, Все время рядом находился капитан Рачков, который внимательно слушал мой рассказ. Иногда он говорил: «Это можно короче» или «Это надо поподробнее». Я рассказал все. Почти так же, как вам…
На другой день была очная ставка с мистером Гленом…
Меня ввели в просторную светлую комнату. Мистер Глен сидел на стуле возле стены. За письменным столом сидел пожилой человек в форме полковника. Мне показали на стул у противоположной стены.
Когда мы входили, полковник громко смеялся. Можно было подумать, что у него с мистером Гленом идет веселая, дружеская беседа.
— Значит, вы, Глен, утверждаете, что не знаете этого человека? — спросил полковник.
— Первый раз вижу, — ответил мистер Глен.
— Странно. Ведь у вас еще не тот возраст, когда можно ссылаться на склероз. Ну хорошо, запишем: Глен этого человека не знает… — Последняя фраза относилась к сидевшему за маленьким столиком офицеру, который, очевидно, вел протокол. — Ну, а вы, — обратился ко мне полковник, — знаете этого человека?
— Да.
— Как его зовут?
— Мистер Глен.
— Повторяю — я вижу этого человека первый раз в жизни, — четко произнес мистер Глен.
— Ну нет, по крайней мере, второй, — сказал полковник и, взяв со стола несколько фотографий, протянул их мне.
На всех снимках было одно и то же: мистер Глен, улыбаясь, пожимал мне руку.
— Вот это на снимке вы? — спросил у меня полковник.
— Я.
— Прекрасно. Посмотрите, Глен, фотографии. Это вы?
— Я.
— А здесь?
— Я.
— А здесь?
— Я.
— Прекрасно. А это кто?
— Не знаю.
— Вот тебе и раз. Хватаете на улице за руку человека, улыбаетесь ему, как родному брату, и потом уверяете, что человека этого не знаете. Не глупо ли это?
Мистер Глен смотрел на фотографии и молчал.
— Знаете что, Глен… — сказал полковник, — не усугубляйте свое положение глупым запирательством. В американской разведке вы не мальчик на посылках, и мы это отлично знаем. Ведите себя серьезно. Перед вами Юрий Коробцов. Тот самый, которого вы получили из католического коллежа и из которого вы делали разведчика. Не вспомнили?
— Извещено ли американское посольство в Москве о моем аресте? — спросил мистер Глен.
— Увы, нет еще, — ответил полковник. — Мы же не знаем, как сообщить, кого мы задержали: корреспондента, туриста или работника разведки?
— Вы прекрасно знаете, что на территории вашей страны я не совершил ничего предосудительного, а это значит, что для вас не играет никакой роли, кто я по профессии.
— Вот такой разговор мне уже нравится,— сказал полковник.— Действительно, вы еще не успели совершить что-либо предосудительное, тем более было бы лучше для вас — не лгать следствию и узнать Коробцова.
— Знаю я его или не знаю, не имеет существенного значения, — сказал мистер Глен.
— Так и запишем? — спросил полковник.
— Пишите, как хотите,— пробормотал мистер Глен и, повысив голос, сказал: — Я настаиваю, чтобы обо мне срочно известили американское посольство.
— Почему вы думаете, что американское посольство так озабочено вашей судьбой? Вы же рядовой турист, проводящий отпуск в путешествии.
— Америка одинаково заботлива ко всем своим людям!— с пафосом заявил мистер Глен.
— Но тогда мы должны сообщить в посольство и о Коробцове?
— А при чем здесь он? — спросил невозмутимо мистер Глен.
— Джон Глен присутствовал в кабинете Дитса, когда вы принимали присягу? — обратился ко мне полковник.
— Да, присутствовал.
— Ну, вот… Коробцов присягал Америке, а вы спрашиваете, при чем здесь он.
— Коробцов — подданный вашего государства, — сказал мистер Глен.
— Присягу он давал Америке, а не нам. И мы к этому гражданскому акту относимся с большим уважением.
— О вручении ему советского паспорта торжественно объявили в печати, — сказал мистер Глен.
— Так! Значит, вы все же знаете, кто такой Юрий Коробцов?
После большой паузы мистер Глен едва слышно сказал: