— Ага, как же. — Клара внезапно посерьезнела. — Про это я ничего не могу рассказать. Меня уволят!
— Вот именно. Ты-то это знаешь, а он — нет. С двумя сбежавшими психами, если только их сразу не поймают, ты сможешь целую неделю мурыжить Дельпеша — розы, ужин при свечах и все такое прочее…
— И поездка в Венецию! — прибавила она, оживившись.
Симон вышел на крыльцо. День подходил к концу. Перед мэрией стояла машина Дельпеша с логотипом газеты, сам он ждал на тротуаре, спокойный, расслабленный, с сигаретой в зубах. До семи оставалось всего ничего, мэрия вскоре закроется, Клара выйдет. Дидье Дельпеш кивнул Симону, как приятелю, но не сказал ни слова — ястреб был уверен, что добыча у него в когтях.
11. Опасная несдержанность
Среда, 16 августа 2000, 19:15
Лагерь на диком полуострове, остров Морнезе
Остаток вечера пролетел очень быстро. Душ — как всегда, холодный. Иногда я выходил в мокрой одежде, потому что вешал ее слишком близко к струе, иногда в грязной, если вещи падали на землю.
Иногда — и то и другое.
Сегодня шорты и майка были всего-навсего влажные. Ужин оказался не таким отвратным, как в другие дни, — может, потому, что в команду дежурных входили две девушки из наших пяти. Даже картошка в запеканке с мясом почти пропеклась. После ужина у нас было свободное время, делай что хочешь. Ко мне подошел Арман, предложил поиграть в таро. Я ответил, что ложусь спать, и он уставился на меня круглыми совиными глазами:
— В четверть десятого?
Я держался загадочно — и не только для того, чтобы он отстал, просто хотел проверить на нем, ощущается ли атмосфера загадочности, которой я, как мне казалось, себя окутал.
— Извини, Арман, мне надо разобраться с одним делом.
— О чем ты? Замутил с кем-то?
— Мне не до того. Сегодня вечером случилась невероятная вещь, от которой и спятить недолго. Так что надо навести порядок в голове. Разработать план.
— План?
Обычно он успешнее поддерживал разговор. Значит, я подцепил его на крючок.
— Ага, план. И вообще-то мне понадобится твоя помощь.
— Никаких проблем, — небрежно бросил Арман и тут же добавил: — Раз так, воспользуюсь случаем и пойду по бабам. Мне кажется, Ванесса только того и ждет. Я побежал, надо ковать железо, пока горячо. Тем более если в ближайшие дни придется заниматься тобой.
Арман уверен, что я ему лапшу на уши вешаю. Вот и отлично. Когда завтра утром выложу свою историю, сам увидит, блефую я или нет.
Арман ушел. Все остальные разбрелись кто куда. Одни разговаривали, другие пели под гитару, кто-то играл в футбол. Мне было хорошо в одиночестве. Я не спеша причесался — волосы у меня прямые и чуть длинноваты, но не настолько, чтобы это выглядело действительно вызывающе. Почистил зубы. Переоделся в сухую футболку. Потом пошел в пустую палатку, куда по ночам набивалось двенадцать человек. Большая армейская, она была разделена занавеской на две половины, с одной стороны семь парней, с другой — пять девчонок. Залез в спальник и попытался привести мысли в порядок.
Мне было удивительно хорошо. Я не связывал это напрямую с тем, что мой отец оказался жив. Эйфория, оттого что воскрес человек, которого я любил, которого считал умершим и которого снова увидел? Нет, мной владело другое чувство.
Я всего лишь хранил в памяти его лицо и немногие обрывочные картинки прошлого.
Ничего такого, о чем можно было сказать: «Я любил отца».
Не чудовищно ли так думать?
И не обманывал ли я себя и на этот раз, думая так?
Ответа у меня не было, я всего лишь отметил, что ощущение утраченной и возвращенной любви не главное. Главным было другое — логика цепи событий подтверждала мои догадки. Каждое из предположений казалось бредом, грезой, фантазией, и тем не менее все они оказались верными, я нисколько в этом не сомневался.
Я с самого начала был прав!
Эта уверенность наполняла меня невероятной силой, я чувствовал, как эта сила в меня вливается. Чувствовал свое превосходство над всеми остальными парнями и девчонками в этом лагере. Мой статус сироты и так ставил меня в особое положение, а уж теперь… На такое я и не надеялся. Арман с его картами таро и нелепыми любовными планами; Мадиха с ее воровством по мелочам в портовых сувенирных лавках — солнечные очки и прочая ерунда; футбол и убогие шутки — словом, то, чем занимались остальные в лагере, выглядело таким ничтожным. Запросы у них ограниченные и предсказуемые. Они все еще обсуждали последние нашумевшие кровавые ужастики. «Театр смерти», «Ведьма из Блэр». Для меня с этим покончено, я больше не смотрю ужастики для подростков, которым недостает сильных ощущений.