— Что?
Ругаться из-за того, что Ото взбрело отравить мне это путешествие — бессмысленно, он только активизирует фантазию на более изощренную программу по поиску способов очернения и без того несладкой жизни. А я верю, что впереди предстоят не самые приятные впечатления, с учетом, что летим мы на выжженную планету, которую шеду, владеющий нистиксом, должен ведать, как спасти.
— Ну парные конечности для подъема в воздух, — скучающе пояснила, а после, облизав губу, решила дополнить: — Кстати, а летать на них можно или они редуцированы, как у птички киви?
Астер потер свой открытый с недавних пор лоб, где у основания роста волос топорщились небольшие наросты рожек. Распущенные льняные волосы, воздушным облаком обвивающие голову, убавили ему несколько лет, делая по-юношески милым и наивным.
— Откуда тебе известно про них? — темные брови свелись к переносице.
Понимая, что подозрительность мужа и правда имеет все основания, так как крылья в хомонизированной форме не видны и скрыты одеждой, таким образом о моем благочестии могут напрашиваться нехорошие мысли.
Выставила руку вперед вместе с ложкой, что была зажата в ладони:
— Ты неправильно понял, мне же ещё брат про вас рассказывал.
Морщинка чуть разгладилась, но глаза продолжали недобро поблескивать.
Махнув конечностью и проследив отточенный полет остатков каши на плечо супруга, гордо заявила, отложив столовый прибор к тарелке:
— Колликрэйтс работает в департаменте межрасовой и межвидовой регулировки отношений, ему по должности необходимо знать, — постаралась оправдать свою осведомленность, неловко вспоминая частичную трансформацию Ото во время первого дня знакомства.
Казалось, Астер немного успокоился. Через ноздри вышло облачко углекислого газа, отчего они перестали столь хищно раздуваться, брови разошлись в стороны, а на лице появилось заинтересованное выражение.
— У тебя есть родственники?
Немного удивилась, но постаралась это скрыть. если решил перевести тему, значит вопрос весьма щепетильный.
— Ну да, полный набор — мать, отец, брат, как упомянула, есть ещё бабушка и дедушка, — пожала плечами, — про другие ветви нашей семьи распространяться не буду, но с частью я знакома и даже поддерживаю кое-какие отношения. — Кивок в сторону. — А другая половина, к сожалению, пытается навязать свое общество мне, — печально припоминаю заявки в друзья загадочных личностей, уж больно подходящих под определение о седьмой воде на киселе.
Мужчина поджал губы, я заметила две поперечных складки, образовавшиеся от напряжения.
— А у вас не так?
— Не так, — подтвердил как-то грустно. — Когда ребенок рождается в обстановке, подобно нашей, он достояние всего народа. Чтобы насытить недоразвитый организм кислородом и другими питательными веществами, всех детей отправляют в изоляторы, где и содержат до семи лет. — Откинув назад длинные волосы, Астер посмотрел на меня. — У каждого ортагитерианца есть свои обязанности и сценарий развития с малых лет. Сильных детей отбирают для военной карьеры, слабые изучают ученые премудрости, средние, те, кто никак особо себя не сумел проявить — рабочая сила.
Перестала шаркать ногой по полу, выпрямилась и села удобней, чтобы вразумить, что только мне попытались объяснить. А по всему выходило, что у моих конвоиров совершенно напрочь отсутствует институт семьи как таковой. Свадьбы они играют, пару выбирают, детям радуются, но как достоянию общественности и вкладу в общее дело. То есть какой-то деморализованный коммунизм, вывернутый наизнанку выходит. О какой тут свободе выбора может идти речь?
— То есть кто твои родители, ты не знаешь? — уточнила на всякий случай.
— Мы не вкладываем в это понятие столько важности, сколько вы, — заметил мужчина, подходя к регенератору еды и запрашивая последний заказ.
Спустя пару секунд на стол приземляется точно такая же тарелка бурды, как и у меня.
— В картотеке есть их данные, никто не скрывает от меня информацию и при желании я могу их навестить, но зачем?
Как это зачем, внутренне возмутилась, чуть привстав и вспоминая свою безумную семейку. Ты никогда не будешь обласкан во всех смыслах так, как в обществе матери и отца.