— Юджения, — мягкий баритон знакомого до мурашек по шее голоса настиг уже после, на подходе к моим покоям.
Я даже вздрогнула, ведь не думала, что нам в ближайшее время опять предстоит общаться. Но стоило только обернуться на незваного гостя, как всё тело замерло пришибленной по голове жертвой анимированной буффонады. Где-то к горлу подкатил вибрирующий ком, который ни сглотнуть было нельзя, ни преодолеть для воспроизведения хоть какого-то звука.
Когда молчание затянулось, а Ота в привычной своей манере недовольно насупил брови, сильно оттопырив хищные ноздри, я просто не нашла ничего лучшего, кроме как сбежать. Не знаю, чем была вызвана моя странная реакция на близость этого мужчины, но такое проявление воздействия пугало.
Поплутав по коридору, уже почти уверилась в том, что удалось оторваться, но надоедливый тип всё же сумел поймать меня у машинного отделения. И ведь больше нет манёвров для отступления!
Почувствовав себя загнанной в тупик ланью, развернулась на сто восемьдесят градусов, все ещё держа плотную ткань занавесок в руках наподобие ширмы.
Предательские колени опять решили не вовремя заняться подгибанием, да и дар речи привычно пропал, иначе бы со страху попробовала завизжать. Вдруг хоть муж где-то поблизости, уж он смог бы оказать сопротивление август-адмиралу, как показали последние события.
— Нам нужно поговорить, — чрезмерно приблизившись, отчего я даже тепло, исходившее от нетренированного тела, стала чувствовать своим эпидермисом, произнес мужчина.
Серо-зеленые миндалевидные глаза по неведомой причине избегали прямого контакта, сочтя своим долгом изучать любую деталь в декоре только не моё лицо. Это даже немного отрезвило от удушающих ощущений, возвращая боевой дух. Если бы не временное дезертирство голоса, обязательно не упустила бы момента подтрунить над таким нетипичным для бравого офицера поведением.
— Вышло нехорошо. Я не уследил. Был неправ.
Очередь из коротких слов огнестрельным залпом вырвалась из дула рта, едва ли не свалив меня с ног. Жар и так беспричинно к щекам прилил, ноги ватные, а тут ещё такие неожиданные вокабулы в устах сайкару, который казалось бы извиняться совсем не умеет.
Попыталась незаметно ладошкой махнуть перед лицом пару раз на манер веера, но своими действиями только привлекла внимание, а вот внутренний огонь не потух, если можно так выразиться.
— Это на что сейчас намек?
Опять насупленные брови, сверкающий взгляд и весьма раздражительное выражение на лице.
— Какой? — пропищала в ответ.
И это мой сейчас голос выдал такое коларатурное сопрано на весьма высоких частотах? Да у родителей кот менее визгливо попрошайничает еду.
— Твой жест, — подбородком кивнул тот. — Хочешь показать, что тебе от меня ничего не нужно?
Быстро оглянулась хотя бы в поисках стула или чего-то, на что можно опереться. Казалось, ниже пояса всё отказало и я сейчас просто свалюсь от переживаний. Сердце так вообще диким гопаком отплясывало где-то под ребрами.
— Жест?
В обозримом коридоре было пусто. Лишь металлическая дверь блестела за спиной Оты. Мне показалось, что даже призывно. А вот смысл беседы тем временем уже ускользнул, даже словленные обрывки фраз не спасали положение.
— Издеваешься? — почти прошипело это недоразумение, опять наступая.
Ощутимо уперевшись поясницей в бортик, сильнее сжала ткань и зажмурила глаза.
— Нет?
Как-то по привычке интонация осталась вопросительная. Судя по усиленному дыханию рядом, собеседника оно совсем не устроило.
— Юджения, — моё имя было произнесено с предыханием.
Непроизвольно возникающая гусиная кожа у основания мелкого волосяного покрова предательски продолжила эпизодически давать о себе знать.
— Понимаешь, как мне было тяжело вот так взять и позабыв о всех проблемах, что ты мне доставила со дня нашего знакомства, подойти и извиниться?
Какой-то нереальный потусторонний блеск в глазах напротив, которые находились на данный момент слишком близко, даже перестал пугать, скорее завораживал. Я отключила своё сознание сразу после слова “понимаешь”, потому что в данный момент даже здраво мыслить не могла, не то, что осознавать что-либо.
Ладонь помимо воли взметнулась на грудь, затянутую форменным кителем: строгий покрой, сизое доминирование цвета, из-под острых лацканов с нашивками виднелся затянутый перламутровый ворот рубашки. Застёгнутый на пять расположенных по центру серых металлических пуговиц с какой-то мелкой гравировкой, что не разглядеть. помимо воли его хотелось ослабить. На обоих рукавах широкие отвороты тоже с отличительными знаками, значения которых я конечно же не знаю. На ощупь материя постоянно меняется: при первом соприкосновении она показалась мягкой и схожей с шёлком, но после лёгкого надавливания предстала грубой и издающей шелестящий бумажный звук.