Из-за переживаний, кружащимся нестройным хором, вкус рагу показался весьма пресным. Я вообще едва ли могла его распознать. Подносила прибор к губам и сглатывала также рефлекторно, как пальцами другой руки барабанила по импозантной столешнице.
Стоять и есть было непривычно неудобно. Всё дело в том, что я из тех людей, которые предпочитают принимать пищу в сидячем виде. То ли это дань исконно русским традициям, когда предки накрывали огромный стол, созывали всех соседей из деревни и шумно почивали всю родню, то ли дело привычки, но желания стянуть кастрюльку и опуститься прямо на пол не покидало. Лишь чистое упрямство, что невидимый собеседник наверняка надо мной наблюдает удерживало от подобного рода поступка.
Была бы моя воля, я бы и от скафандра избавилась, но природная стеснительность не позволила устроить шоу с оголенными частями тела.
Так могло пройти и час, и два, а то и все три. После еды со мной никто не вышел на связь, как впрочем и чуть позже. От бездействия я даже сумела вернуться к кровати и задремать.
Визит сийлу произошёл уже ближе к вечеру по моим скромным подсчётам. Было бы в огромной комнате хоть что-то напоминающее окно, а за ним хотя бы небольшой кусок небосвода, я бы смогла точнее определять время, но за неимением лучшего, приходилось опираться на инстинкты.
Их вошло трое: все высокие, краснокожие и с взяью татуировок по всему лицо, шее и кистям рук. По крайней мере взгляду было за что зацепить на открытых участках кожи. Вот только двое других стояли чуть поодаль, занимая место охранников, в то время как мой знакомец, лорд логофет, вышел вперёд.
Я признала протогарианца сразу. Надменные тонкие черточки вместо губ, привычно кривятся в полуулыбке. Глаза такие же бездушные черные точки - сплошная радужка, на которой и не определить зрачка, лишь отблески освещения. Его черты лица вроде бы не сильно отличались от собратьев, та же хищность и резкость - угловатость скул, острота переносиц, раздутость ноздрей. Вот только было что-то отдалённо не похожее, исконно его. Поэтому стоило мне проснуться и увидеть всех трёх мужчин, я сразу выделила того, что Нерофер-хедору-оан.
Лорд логофет (узнать бы, что ещё даёт ему это право), кивнул двум своим теням точёным подбородком в мою сторону. Телохранители были специалистами с большой буквы. Одним смазанным движением они сократили расстояние и схватили меня в четыре руки.
От шока было невозможно пошевелиться, тело будто парализовало вместе с эмоциями. Я стояла там и при этом будто бы смотрела на всё действо со стороны: вот два шкафообразных абсолютно лысых протогорианца хватают меня за предплечья и с силой ведут куда-то. Словно по мановению волшебной палочки из абсолютно гладкой стены тут же материализуется дверной проем внушительных размеров. Что для воссоздания нужно было нажать, я благополучно пропустила, хотя в столь одурманенном состоянии это и не мудрено.
Маска была липкая, круглая, но совсем небольшая: едва ли смогла накрыть мой нос и рот. Сверху она была похожа на диск для мясорубки, в точно такую же дырочку. Каким образом это подействовало, я не знаю. Просто в какой-то момент разум напрочь покинул тело. Свет погас. Началась перезагрузка.
Очнулась лишь на кушетке с прикованными конечностями. Казалось понадобился лишь миг, чтобы я снова бодрствовала. Но затекшее тело и географическое положение - та самая спальня, в которой очнулась первоначально. Или проще сказать - зале, габариты комнаты все еще поражали, свидетельствовали, что прошло несколько часов.
Вокруг было много людей, хотя какие они люди. Красная кожа у всех и вязь золотистых тату относила инопланетян к расе сийлу, как я уже могу судить. Изредка слышались различные обрывочные фразы, но смысл их до меня не доходил. И дело вовсе не в состоянии, просто без нистикса понимание иномирных языков стало мне недоступно.
- Рад видеть тебя в сознании, - вывел меня из глубокого туманного ничто приятный баритон.
В районе загривка пробежали мурашки. Тело постепенно наливалось силой, но хотелось потянуться, замурчать, но не вставать вовсе. И главное не вспоминать кто я и где.
Застонала.
Всё же, когда пытаешься чего-то столь сильно избежать, осознание непрошенно само приходит на ум.