С соседнего катера перемахнул через леера матрос в бушлате и мичманке, чудом державшейся на затылке.
— Привет, славяне! — гаркнул, как ни в чем не бывало. — Пополнение? Давай знакомиться. Старшина второй статьи Демыкин.
Был он высок, с непропорционально малой головой; лицо с мелкими чертами и красивым, тонким ртом. Из-под бушлата выпирала могучая, обтянутая тельняшкой грудь.
— А чего вы такие напуганные? — В насмешливых карих, с золотинкой глазах появилось удивление.
— Воздушный бой, — кивнул Федор, стараясь скрыть дрожь в голосе.
— Где? — насторожился старшина, цепко вглядываясь по направлению Федоровой руки. Минуту он внимательно всматривался — и вдруг раскатисто грохнул: — Ха-ха-ха!.. "Воздушный бой!" Ха-ха-ха! Это же чайки кружат!
Ребята оторопели.
— А пулеметы? — неуверенно запротестовал Федор.
— Какие пулеметы? — сразу оборвал хохот Демыкин.
— Ну вот, слушай.
Демыкин прислушался и прямо-таки застонал, хватаясь за бока.
— "Пулеметы!" Ха-ха-ха! Это же рейсовый идет с Каботажки. Рейсовый катер, славяне! Ох-ха-ха! Мотор стучит. Ой, умру!..
Федор готов был провалиться.
— Что ж, ошибиться может каждый, — раздался голос с пирса. — Я тоже сначала подумал: бой.
Ребята оглянулись.
На причале стоял офицер в "канадке" с откинутым капюшоном. Снизу он показался высоким, но когда ловко сбежал по сходням на катер, стало ясно: маленький, с Толика ростом.
— Зря смеетесь, товарищ старшина второй статьи. — В голосе послышались сухие нотки. — И почему вы одеты не по форме?
— Виноват, — вытянулся Демыкин.
— Идите и оденьтесь по форме.
— Есть! — гаркнул Демыкин и снова перемахнул через леера. Спина его вздрагивала от сдерживаемого смеха.
— Ну что ж, давайте знакомиться, — сказал офицер. — Лейтенант Свиридов, парторг отряда.
Ребята доложили свои звания и фамилии.
— Пойдемте в кубрик, — предложил лейтенант, быстро окинув взглядом раздетых ребят. Ресницы его чуть дрогнули в улыбке. — Чего тут закаляться?
В кубрике лейтенант Свиридов снял "канадку", давая понять, что располагается надолго, и ребята увидели на кителе два ордена Красной Звезды.
У лейтенанта было круглое румяное лицо, пухлые губы, белые короткие ресницы и аккуратно зачесанные набок светлые волосы.
— Ну, как расположились? Как первая ночь на Севере? Не беспокоило? — спросил парторг.
— Слегка беспокоило, — в тон лейтенанту ответил Толик. — Знаете, какой-то приглушенный шум в небе и сияние... Северное, видимо!
Лейтенант улыбнулся, принимая шутку, и сказал:
— Да, северное. Но такой кордебалет не всякую ночь и не всякий день. Даже наоборот, чаще спокойно, чем шумно. И работа наша с вами тоже не шумная.
И вдруг спросил прямо.
— Ехали сюда, думали, что сразу на фронт? Сразу немцев бить?
Федор удивился догадливости офицера.
— Значит, думали, — заключил лейтенант, коротко взглянув на молчавших ребят. — Нет, товарищи матросы, вам не придется воевать в полном смысле этлгл слова: самим стрелять, ходить в атаки, бить врага. Даже ночей таких, как сегодня, будет мало. Наши зенитчики уже сбили спесь с немецких асов.
Лейтенант обвел ребят внимательным взглядом.
— Иная будет у вас служба. И вы должны знать правду. Здесь не водолазная школа и не тренировочные спуски. Вы будете выполнять задания командования ——— опасные задания, — и выполнять их в срок и четко, как это делают на передовой. Потребуются храбрость, упорство и смекалка, как в бою. Многое на фронте зависит от вас. Вы будете чинить причалы, без которых нельзя разгружать корабли, будете с затопленных транспортов поднимать необходимое и позарез нужное фронту оружие. Будете поднимать и корабли. Корабли — это флот, а флот — действующий...
— Ниночка, с победой! — крикнул с соседнего катера Демыкин.
Перескочив через леера, он пронесся мимо Федора и взвился на стенку.
На стенке стояла девушка-матрос и улыбалась. Демыкин лихо откозырял, щелкнул каблуками.
— Надрали хвоста! Говорят, одного сбили!
— Сбили, — ответила девушка. — За Абрам-мысом упал.
— Ниночка, в знак победы над фашистскими стервятниками позволь разок в щечку! — воскликнул Демыкин, раскинув руки для объятий.
Девушка погрозила рукой в красной, не по форме, домашней варежке. Хотя она и грозила, но со свежих губ не сбегала улыбка.
Широким гостеприимным жестом старшина пригласил девушку:
— Прошу на мой лайнер. Он всегда в твоем распоряжении, как и мое разбитое сердце. Эй, ты! — крикнул Федору. — Брось швабру! Помоги даме!