Подбежав к реке, прыгаю в воду. Та кристально прозрачная. Течение тут же подхватывает меня и утаскивает в сторону ближайшего поворота, где под кручей намыт целый грот. Заманчиво, но нет. Плыву дальше. Мне не стоит оставаться вблизи того места, где обрывается мой след. Если я прав насчёт его способа ориентации в пространстве без света, то гахар потеряет меня. Вода спрячет надёжно. Нужно, чтобы зверь убрал тьму. И, когда, или если её уберёт, искал меня как можно дольше.
Впереди подходящее место. К упавшему некогда дереву течение нанесло целый ворох разноразмерных коряг. У завала успела образоваться приличная яма. Пора нырять. Набираю побольше воздуха и устремляюсь ко дну. Глубины и двух метров нет. В затишке за промоиной заводь. Вжимаюсь под самый берег. Надо мной небольшой карниз из коряг. Хватаюсь за выступающий корень, распластываюсь вдоль дна лицом вверх. Копьё во второй руке. Прозрачность воды мне во вред, зато точно не пропущу момент, когда…
Мир погас. Гахар рядом. Сейчас потерявший меня зверь упрётся в реку, и оборвавшийся след подскажет ему, где искать. Вот только во тьме ничего у него не получится.
Секунда, две, три… Свет вернулся. Теперь всё зависит от варианта способности зверя. Если его мрак, как мечи Китара — то есть, его можно призывать и убирать много раз пока не выберешь весь временной лимит, то всё плохо. Если же мы здесь имеем формат однократного включения — а раз его тьма держится относительно долго, то вероятность второго выше — значит я смог лишить зверя его главного преимущества.
Ищи, ищи. Время тикает. Наёмники, вернув зрение, наверняка, бросятся за тобой. И за мной. Ебор их заставит. Порожник знает, что я до сих пор жив и, что не успел убежать далеко. Более того — ему известно даже точное место, где я нахожусь.
Под водой я легко просижу ещё пару минут. Этого хватит с запасом на то, чтобы воины добежали сюда. При всей своей силе и ловкости зверю в бою с одарёнными мало что светит. Не найди гахар меня максимум за минуту, ему придётся удрать, поджав хвост. Да, потом он опять попытается напасть, но кто знает — как быстро восстанавливается его способность? Если речь там идёт не про сутки, то наша задача в разы упрощается. Без своей тьмы зверь не представляет опасности. Он и ночью не сможет к нам подобраться тайком.
На прозрачную гладь надо мной стремительно падает тень. Нашёл!
Толстый слой воды мне за щит. Притворявшееся палкой копьё резко меняет свой угол наклона. Усиленные подогнанными узлами мышцы рук прибавляют удару стремительности. Широкий мечевидный наконечник проскальзывает мимо устремившихся ко мне когтистых лап и врезается в мохнатую грудь. В тот же миг направленное в противоположную сторону движение туши заставляет копьё резко прыгнуть обратно. Моё дело — лишь упереть пятку оружия в дно. Дальше уже работают вес и инерция зверя.
Толчком ноги отвожу распахнутую пасть хищника в сторону и выскальзываю из-под звериной туши. Вода сковывает движения волка. Чтобы дотянуться до меня зубами ему приходится подкидывать вверх задние лапы. Такие полупрыжки не добавляют зверю устойчивости. Это тело и так плохо подходит для подводной охоты, а тут ещё и рана. Торчащие из груди волка копьё всё глубже и глубже заходит в звериную плоть.
Я уже на мелководье. Выскакиваю на берег. Гахар бросается за мной и тут же заваливается обратно в реку с развороченной башкой. Воздушный молот командира наёмников — очень мощная штука. Дар-двушка по эффективности в разы превосходит обычные толчки ветродуев. Минусом только маленький радиус действия, но Ронд успел добежать сюда очень вовремя.
Ебор и амбалы-порожники здесь же — стоят рядом с командиром проводников. В тушу и так не подающего признаков жизни волка бьёт контрольная молния.
— Все демоны Бездны! Убили!
— Ох мать…
— Мёртв! Мрак мёртв!
Заполнившие берег наёмники не скрывают своей радости. А уж я-то как рад…
Широкое ущелье, идеально ровные края разлома, лишённое кустов и деревьев пространство меж ними. Всё, как у Порога, только вместо стены и ворот относительно небольшое, обнесённое частоколом строение. Из деревянной крепости уже вышли нас встречать люди в серых плащах. Подозреваю, что храмовники стоят сразу за силовым барьером. Тот, кстати, абсолютно невидим. Ни мерцания, ни преломления света, ни каких-либо иных признаков присутствия преграды.
— Вот и всё. Мы пришли. Дальше сами.