"Поздравляю, Спенсер!" - говорили они все.
Рядом были снимки голубых лент и трофеев.
Спенсер смотрела внутрь блестящих шаров Mylar, ее деформированное оражение смотрело назад.
Это походило на изучение кривого зеркала - ее лицо выглядело длинным вместо круглого, ее глаза были маленькими вместо больших, и нос пуговкой выглядел широким и огромным.
Возможно это девочка из воздушного шара, а не Спенсер, жульничала, чтобы стать финалистом Золотой Орхидеи.
Или, может быть, девочка из шара была одной из тех, кто сражался с Эли в ту ночь, когда она исчезла.
Разбрызгивающая система включилась по соседству с домом ДиЛаурентис.
Спенсер уставилась на старое окно Эли.
Оно было последним, прямо напротив окна Спенсер.
Они с Эли чувствовали себя счастливыми, что их комнаты были напротив друг друга.
У них были специальные сигналы, когда было уже поздно для звонков по телефону. Один раз мигнуть светом означало "Я не могу спать, а ты?". Два раза означало "Спокойной ночи".
Три раза - "Нам нужно улизнуть и поговорить с глазу на глаз".
Воспоминания из офиса Доктора Эванс снова всплыли в ее голове.
Спенсер попробовала спрятать их назад, но они снова возвращались.
Ты слишком переживаешь, сказала Эли.
И этот далекий треск.
Откуда он?
- Спенсер! - прошептал голос.
Она огляделась, ее сердце бешенно забилось Она оказалась прямо перед деревьями, которые распологались во дворе ее дома.
Ян Томас стоял между двух кизиловых деревьев.
- Что ты тут делаешь? - прошипела она, глядя в сторону края двора.
Сарай Мелиссы был всего в нескольких метрах.
- Смотрю на мою любимую девочку.
Глаза Яна пробежали по ее телу.
- Здесь бродит сталкер, - строго предупредила его Спенсер, пытаясь подавить горячее, волнующее ощущение в своем животе, которое возникало всякий раз, как Йен на нее смотрел.
- Тебе стоит быть осторожнее.
Йен презрительно усмехнулся.
- Кто сказал, что я не из соседского патруля? Может, я защищаю тебя от сталкера?
Он уперся ладонями в дерево.
- Действительно? - спросила Спенсер.
Йен покачал головой.
- Неа.
На самом деле я срезал путь по дороге из дома.
Я шел к Мелиссе.
Он приостановился, засовывая руки в карманы джинсов.
- Что ты думаешь насчет того, что мы ней снова вместе?
Спенсер пожала плечами.
- Это не мое дело.
- Разве? - Йен пристально смотрел на нее, даже не моргая.
Спенсер смотрела вдаль, ее щеки горели.
Йен не имел ввиду их поцелуй.
Он не мог.
Она заново вернулась к тому моменту.
Йен напал на ее рот так грубо, что их зубы стукнулись друг о дружку.
После этого ее губы болели и саднили.
Когда Спенсер поведала Эли волнующие новости, та фыркнула.
- Что, ты думаешь Йен собирается встречаться с тобой? - съязвила она.
- Сомнительно.
Сейчас она смотрела на Йена спокойно, непринужденно, забыв о том, что он был причиной всего этого соперничества.
Отчасти она хотела, чтобы этого поцелуя не было.
Выглядело так, будто это запустило эффект домино: это привело к ссоре в сарае, что привело к уходу Эли, что привело к… чему?
- Так Мелисса сказала мне, что ты ходишь на терапию, да? - спросил Йен.
- Довольно безумно.
Спенсер напряглась.
Было странно, что Мелисса рассказала Йену о терапии.
Подразумевалось, что сеансы приватны.
- Это не безумно.
- Да ну? Мелисса сказала, что слышала, как ты кричишь.
Спенсер моргнула.
- Кричу?
Ян кивнул.
- Ч-что я говорила?
- Она не сказала, что ты что-то говорила.
Только что ты кричала.
Кожу Спенсер закололо.
Поливная система ДиЛаурентисов звучала как миллион маленьких гильотин, отрубающих головы травинкам.
- Я должна идти.
Она криво пошагала к дому.
- Думаю, мне надо немного воды.
- Еще секунду, -
Йен шагнул к ней.
- Ты видела, что в твоем лесу?
Спенсер застыла.
У Йена было такое странное выражение лица, что Спенсер задалась вопросом, могло ли это что-то иметь отношение к Эли.
Одна из ее костей.
Ключ.
Что-то, имеющее отношение к воспоминаниям Спенсер.
Тогда Йен протянул свой открытый кулак.
Внутри было шесть налитых, сочных ежевик.
- У вас там сзади самые невероятные кусты ежевики.
Хочешь одну?
Ягоды запятнали ладонь Йена темным, кровавым пурпуром.
Спенсер видела его линию любви и линию жизни и все странные разводы у его пальцев.
Она покачала головой.
- Я бы не стала есть ничего из этого леса, - сказала она.
В конце концов Эли была убита там.
25
В пятницу вечером прыщавый, чересчур нагеленный продавец T-Mobile осматривал экран BlackBerry Ханны.
- Как по мне, ваш телефон выглядит нормально, - сказал он.
- А батарея функционирует.
- Что ж, вы, должно быть, недостаточно старательно посмотрели, - грубо ответила Ханна, склоняясь над стеклянным прилавком.
- Как насчет обслуживания? T-Mobile испортился?
- Нет.
Продавец указал на полосы на экране BlackBerry.
- Видите? Пять полос.
Выглядит великолепно.
Ханна яростно задышала носом.
С ее BlackBerry что-то происходило.
За весь вечер телефон ни разу не зазвонил.
Мона могла бросить ее, но Ханна отказывалась верить, что все остальные так быстро последуют за ней.
И она подумала, что Э снова могла прислать сообщение, давая Ханне больше информации о Моне и ее возможной липосакции. Или объясняя, что это значило, когда Э сказала, что у одного из ее друзей большой секрет, который все еще надо раскрыть.
- Вы просто хотите купить новый BlackBerry? - спросил продавец.
- Да, - резко сказала Ханна, заставляя, как по волшебству, появиться голос, удивительно похожий на мамин.
- В этот раз рабочий, пожалуйста.
Продавец выглядел усталым.
- Хотя я не смогу перенести вашу информацию из этого телефона.
В этом магазине мы такого не делаем.
- Ну и ладно, - огрызнулась Ханна.
- У меня дома на жестком диске копия всего.
Продавец достал из подсобки новый телефон, извлек его из пенопластового ложа и принялся нажимать какие-то кнопки.
Ханна склонилась над прилавком, оглядывая поток покупателей универмага King James и пытаясь не думать о том, чем они с Моной обычно занимались вечерами по пятницам.
Сначала они купили бы наряд Счастливая Пятница, чтобы вознаградить себя за прошедшую неделю; затем напали бы на суши-бар и блюда из лосося; а потом, - любимая часть Ханны, - отправились бы домой и сплетничали на широкой кровати Ханны, смеясь и потешаясь над колонкой "Ой! дня" в "CosmoGirl".
Ханна вынуждена была признать, что об определенных вещах с Моной трудно было говорить - она избегала любых эмоциональных бесед о Шоне, потому что Мона считала его гомиком, и они никогда не могли поговорить об исчезновении Эли, потому что Ханна не хотела извлекать плохие воспоминания о своих старых друзьях.
На самом деле, чем больше она думала об этом, тем больше задавалась вопросом, о чем они с Моной вообще говорили.
Парни? Одежда? Обувь? Люди, которых они ненавидели?
- Я буду через минуту, - сказал продавец, хмурясь и изучая что-то на мониторе.
- По какой-то причине наше интернет-соединение не отвечает.
"Ха!", - подумала Ханна.
С интернет-соединением было что-то не так.