р, когда женщина её отпустила и взяла за руку. - Как вы себя чувствуете? - Честно признаюсь, Гермиона, лет на тридцать моложе, - она хихикнула, заставив девушку улыбнуться. - С помощью Безупречности я почувствовала себя наконец-то живой. Ты не представляешь себе, как тяжело существовать и понимать, что в какой-то момент ты можешь не проснуться, не дослушать своего любимого композитора, не выпить чашечку чаю с подругой, не вдохнуть запах океана и больше никогда не увидеть солнца. С каждым словом Маргарет старалась сдержаться, чтобы не начать грустить. Поэтому Гермиона решила не медлить и не напоминать женщине о её прошлой, до Безупречности, жизни. - Маргарет, - окликнула её Гермиона, виновато взглянув на поникшую от собственных мыслей женщину. - А вы не могли бы рассказать мне об улыбках? - Столкнулась с этим? - горько усмехнулась Маргарет, проводя девушку в сторону дивана. Когда они, наконец, заняли свои места, а женщина даже предложила ей чаю жестом, но Гермиона отказалась, она продолжила, - успела с кем-то поссориться? Часом не с тем молодым человеком, который весь ужин смотрел на тебя? Грейнджер неловко опустила взгляд на руки Маргарет, что были усеяны золотыми кольцами с голубым и красным камнем, и браслеты, что были инкрустированы смарагдами. Ей было некомфортно говорить о Малфое даже с этой женщиной. - Не переживай, девочка моя, через это проходят все новенькие. Уму непостижимо, почему это не включили в список правил? Ведь об этом должен знать каждый! - возмутилась женщина, забирая со стола чашку и тарелочку. Сделав глоток, она продолжила. - Когда ты начинаешь злиться, грустить или испытывать негативные эмоции, на твоем лице появляется улыбка. Это что-то вроде наказания за плохое поведение в Совершенстве. Ведь все здесь счастливы и видеть грустные лица другим нельзя. - То есть, если ты злишься и выплескиваешь свои плохие эмоции, на тебя обрушивается что-то вроде проклятья, и ты обязан улыбаться до тех пор, пока не успокоишься? - Именно так, деточка моя. *** Малфой ощущал невиданную злость. Он был настолько рассержен на Грейнджер, что, вспылив, надавила на самую больную и ещё незажившую рану. Да как она вообще посмела?! Сравнивать ЕГО, не зная, что творилось в жизни Драко, с Люциусом! Да это же просто преступление, определённо. Он был просто в ярости от того, что Бронт посмел выдать всю ту ложь, что построил сам аристократ. Да и какого чёрта он должен оправдываться перед Грейнджер, которая ему просто нужна из-за зелья?! Драко понимал, что ему следует успокоиться. Он осознавал, что злость не приведет его к ответам и уж точно не улучшит его отношения с Грейнджер. Поэтому он решительно подошёл к зеркалу, чтобы следить за тем, как со временем его улыбка уйдет с лица. Она была ему мерзкой и слишком счастливой. Малфой никогда не чувствовал ни любви, ни счастья. Поэтому он даже не понимал, как она вообще может расцвести на его лице. Он слышал, как захлопнулась дверь квартиры Грейнджер, но постарался не обращать на такие вещи внимания впредь. Драко медленно вздохнул и попытался досчитать до десяти. Один... Он прикрыл глаза, продолжая дышать. Два... Засунул руки в карманы штанов, чтобы унять дрожь. Три... Ощутил, как легко закружилась его голова. Четыре... Вспомнил их с Грейнджер поцелуй, который был наполнен одной только нежностью. Пять... Вспомнил её улыбку и злые глаза. Шесть... Почувствовал, как грудь резко сдавила боль, заставившая его упасть на колени, а затем - опуститься на пол. Семь... Сердце сковало цепями боли. Он прикусил губу, чтобы вдруг не закричать. Это напоминало ему действие Круциатуса. Драко весь сжался в попытках заглушить ту острую и тупую боль, что вдруг заползла, как змея, в его сердце, оглушив его на некоторое время. Он понимал, что даже если откроет глаза - ничего не увидит. Восемь... Малфой старался дышать ртом, сцепив зубы. Он чувствовал кровь на собственных губах, осознавая, что боль стала сильнее и приступ слишком долгий. Девять... Он хотел закричать. Отчаянно, надрывая связки, чтобы хоть на мгновение услышать собственный голос среди писка и шума в ушах. Позвать на помощь. Но всё, что вырвалось из его рта, был лишь шипящий выдох. Десять... Это прекратилось в одно мгновение, оставив Малфоя с испариной на лбу и ощущением полного одиночества. В Совершенстве приступ был в новинку, ведь до отъезда у него не было болей около месяца. Он тяжело дышал, отмечая для себя, как сильно холодно стало в его квартире после того, как ушла Грейнджер и померкла боль. Сглотнув, Малфой боязно приоткрыл глаза, чтобы понять, что не до конца ослеп и всё ещё жив. Его взгляд столкнулся с ножкой кровати и пыльным полом под ней. Он чётко видел, как в солнечных лучах витают пылинки. Он видел. И это было самое главное.