Кот, который мгновение назад смиренно уселся на тёплом ковре, подскочил и вновь потерся о её коленки, выглядывающие из-под халата. На что девушка погладила его по голове и спине, отмечая, что шерсть была очень гладкой и ухоженной. «Кому пришло в голову отдавать на опыты такого красавца?» - мысленно спросила она у разума, не желая озвучивать этого. Ведь в квартире была одна она, а разговоры с котом – признак сумасшествия.
- Может, Красавчик? – пробормотала она про себя, не задумываясь, что кот довольно заурчал и тихонько мяукнул. Гермиона вернулась к реальности и слабо усмехнулась.
- Ты голоден, Красавчик? – на что получила в ответ довольное урчание, прерывающееся негромким мяуканьем. – Прости, кроме молока, мне нечего тебе предложить.
Питомец на секунду задержал на её лице взгляд, моргнул и смиренно вновь опустился на ковер, продолжая вилять пушистым и белоснежным, как сам он, хвостом.
***
Устало опустившись на стул, стоящий на кухне, Грейнджер поставила на стол чашку с ромашковым и ароматным чаем и встретилась взглядом с серыми глазами, которые смотрели на неё, не отрываясь. Девушка слегка прищурилась, отмечая, что они были ей очень знакомыми. Настолько, что внутри что-то ёкнуло от воспоминаний, когда Малфой и она сидели на балконе, выпивали и болтали о чём-то своём. Перед её глазами всплыл точно такой же взгляд, как у кота, что, наконец, шевельнулся и придвинулся к ней чуть ближе, мяукнув.
- Что, Красавчик, будем знакомы? – хмыкнула она, понимая, что нет уже ничего невозможного.
Она одинока и у неё есть только кот. Она жила так целый год и, если тогда у неё было в мыслях только создание зелья, то сейчас она была совершенно свободна. В ответ она услышала звенящую тишину и стук собственного сердца.
- Ты такой спокойный, - сделав глоток чая, произнесла Грейнджер, осознавая, что терять ей нечего. Сходить с ума, так сходить не в одиночестве. – Представляешь, у меня есть сосед. Ты с ним скоро познакомишься. Мне кажется, он ненавидит котов. Интересно, а его колкости касательно чистоты крови распространяются на животных? Но ты ведь породистый, может, и понравишься.
Красавчик деловито опустился всем телом на стол, подбирая под себя передние лапы. Его взгляд непрерывно был нацелен только на неё. И Гермиона в душе даже заликовала. Хоть кто-то выслушает её касательно Малфоя. А уж высказать ей было что. Кот ведь все равно ничего не расскажет.
- Знаешь, мы с ним были раньше врагами. Но, мне кажется, что сейчас всё как-то поменялось, - девушка замялась, перебирая пальцами перед чашкой и настойчивым взглядом кота. – Он стал… Другим. Словно что-то изменило его. Раньше он мог без зазрения совести испустить колкости в мою сторону, а сейчас ничего. Будто и не было многолетней вражды между нами. Я схожу с ума, да?
Гермиона грустно улыбнулась, осознавая всю ущербность своего положения. Она обсуждала с котом, которого ей подарил Бронт, Малфоя, что жил за стенкой. Она определённо обезумела.
Девушка опустила голову и тяжело вздохнула. «По крайней мере, он не осуждает», - подумала она. И тут же ощутила, как к её ладони коснулась мягкая шерсть. Не поднимая головы, Грейнджер коснулась пальцами головы кота и почесала его за ушком, услышав благодарственное мурчание.
- Как ты думаешь, он что-то задумал? – она подняла голову и уставилась на Красавчика, который грустно смотрел на неё, находясь прямо перед носом. – Ну, Малфой. Просто он не умеет по-другому. Всегда только лжет и скрывает свои даже благие умыслы.
Кот вдруг встрепенулся, подорвался на ноги и, лизнув шершавым языком щеку Грейнджер, неуверенно мяукнул.
- Да, я тоже так думаю.
***
Она казалась ему такой огромной и всё равно беззащитной. Ему было странно наблюдать за повседневностью Грейнджер, что сидела перед ним и распиналась о нём же.
Если бы у него была возможность в тот момент, когда она начала весь этот разговор, вернуться в прежний вид и прекратить поток её бессмысленных подозрений, то он бы сделал это. Но, как только она бы увидела в своей гостиной или кухне обнажённого Малфоя вместо кота, она бы превратилась в фурию. Металась бы в его сторону что угодно, кричала, билась.
Он не хотел её злить. К тому же, он сможет остаться у неё на ночь. А возможно – узнать что-то ещё, что поможет ему узнать её лучше. Козыри в рукаве в виде каких-нибудь секретов всегда полезно иметь при себе.
- Знаешь, скажу тебе по секрету, - продолжила она, касаясь пальцами и стуча длинными ноготками по фарфору. – Я никогда не понимала его. Просто… Мерлин, это такая длинная история, что я не уверена, что расскажу тебе её сейчас.
Драко придвинулся к Грейнджер на край стола и коснулся лбом её щеки. Только так он мог подтолкнуть её на откровенный разговор. В своем истинном облике это было невозможно. Так хоть пусть сейчас скажет всё, о чём думала в последнее время.
- Мне продолжить? – горько усмехнулась она, уставившись на чай, что давно остыл. – Я не понимаю до сих пор, почему он выбрал его сторону? Это было глупо. Все учителя, что присутствовали при этой сцене нежности, могли бы спасти его.
«Я не мог, Грейнджер. Он бы убил мою мать», - мысленно ответил ей Малфой, рассматривая её стеклянные глаза.
- Просто… Я верила, что все предрассудки, что прививал ему отец, он пропускал мимо ушей. После того, как Гарри рассказал мне, что он так и не смог убить Дамблдора, я подумала, что в нем все же есть что-то… Светлое. Что-то, что делает его добрым. А Рон твердил обратное. Надеюсь, ты с ним никогда не увидишься.
«Не особо горю желанием», - фыркнул Драко, манерно отвернувшись от неё. Он понимал, что было невозможно вытянуть из неё информацию даже в образе кота. Даже под действием Круциатуса она не сдалась бы.
- Знаешь, Рон – это ещё одна причина, почему я до сих пор здесь, - продолжила она, заставив Малфоя взглянуть на неё и прислушаться. – Мы дружили с ним семь лет. Семь долгих лет. И дружба даже переросла в нечто большее. Но, когда я придумала Безупречность и полностью погрузилась в создание, он ушел. И всё. Сжёг мосты и прекратил любое общение. Он резал меня без ножа, даже не осознавая, насколько это больно.
Драко видел, как её глаза наполнились слезами, и даже проникся её истории. Придвинулся ближе и вновь коснулся лбом её щеки, позволяя шерсти размазать слезу по её коже.
Если бы у него спросили «Что между тобой и этой грязнокровкой?», он бы без зазрения совести признался, что боль. Каждому из них причинили боль. Оставили на растерзание собственному самобичеванию.
Грейнджер бросили её друзья. Малфоя бросила жизнь, дополнительно размазав его по асфальту лицом. И если она слышала за своей спиной восторженные восхваления, то Драко преследовало его прошлое. Он ненавидел каждого, кто бросал в его сторону «Трус» или «Убийца», и в то же время ненавидел себя. Поступки, совершенные ранее, возвращались к нему, словно странная изогнутая штука, по-маггловски звучащая как «бумеранг» или как-то так.
Они были оба брошены на произвол судьбы посреди океана, в прямом и в переносном смысле. Их окружало то, что называлось будущим, а они топтались на одном месте, уничтожая себя собственными мыслями.
И именно это объединяло «Слизеринского Принца» и «Гриффиндорскую Заучку».
- Знаешь, если бы он пришел сюда, сейчас, я бы… - начала она и запнулась на полуслове. Тяжело выдохнула, касаясь щеки пальцами, словно хотела дотронуться до слезы, которая таяла на её коже. – Я бы извинилась перед ним. Знаешь ли, я вчера была с ним слишком груба с ним и наговорила ему столько гадостей. Сейчас я даже могу понять, что он не причастен к убийству Маргарет, но его спокойное поведение в тот вечер не дает мне осознать, лжет он или говорит правду.
«Конечно, правду, Грейнджер! Я никогда не убивал!» - воспротивился Малфой, нахохлившись. Была бы у него возможность, он бы.. Что? Что он бы сделал? Обнял её? Возможно, но точно нет. Он и так слишком долго пытается оттолкнуть от себя любые мысли, заставляющее его проявить к ней нежность. Он не должен к ней чувствовать подобное. Не мог раньше и не сможет сейчас.