— Можешь идти.
Голос Бронта вывел Малфоя из своеобразного транса, в котором юноша не воспринимал свои слова и речи других. Он чувствовал непередаваемую усталость и радостное облегчение от того, что всё кончилось.
Драко молча поднялся на ватные ноги и поправил манжеты на запястьях. Ни разу не взглянув на сопровождающего Грейнджер, он шагнул в сторону выхода. Ему было больше нечего сказать ему, а последний не спешил спрашивать что-то ещё, пока Сыворотка ещё действовала.
***
— Возьми, — тихо произнесла Гермиона, протягивая Малфою чашку ромашкового чая.
Она верила, что ему станет легче после напитка. Драко выглядел слишком уставшим и всё то время, пока находился у неё в квартире, не произнес ни слова. Гермиона догадывалась, что именно было к нему применено, потому, не старалась задавать вопросы в ту же минуту, когда он сел на диван и устало опустил голову на мягкую спинку.
Светлые волосы разметались на его лбу, из-за чего у Гермионы пробудилось странное желание провести по ним пальцами и увидеть его глаза. Но девушка вовремя среагировала и тут же ретировалась на кухню, чтобы приготовить чай.
Малфой аккуратно поднялся и, обхватив чашку, сделал большой глоток. Грейнджер медленно приблизилась к нему и опустилась на диване рядом.
— Как всё прошло? — тихо спросила она, подождав, пока юноша сделает очередной глоток чая.
— По плану, — коротко ответил ей он, опуская чашку на кофейный столик.
Затем нервно скрестил руки на груди и отвернулся от неё. Гермионе показалось, что ему стало резко неприятно находиться рядом с ней, потому плавно отодвинулась в угол дивана. Она не знала, что творилось в его голове, но точно хотела это узнать. Заставлять его говорить не было никакого смысла. Но любопытство взяло верх.
— Он спрашивал про Маргарет и её убийцу?
— Да, — безо всяких подробностей произнес Малфой, продолжая наблюдать за чем угодно в её квартире, только не за ней. Он поправил скрещенные руки, словно останавливал себя от чего-либо.
— Что произошло? — спросила она и попала в точку. Драко повернулся в её сторону и окинул девушку многозначительным взглядом.
— Он спрашивал о тебе, — невнятно пробормотал он, нахмурившись, — мне это не понравилось.
Его ладонь тут же взмыла в воздух, и он прикрыл ею рот. Спокойный и рассудительный прежде взгляд превратился в предупреждающий.
— Сыворотка Правды? — усмехнувшись, спросила Гермиона, на что Малфой ответил ей простым кивком.
Между ними повисла тишина. Девушка закусила нижнюю губу, наблюдая, как юноша продолжал сражаться с собой, пытаясь не произнести что-то лишнее, не касающееся её ума.
— Ты ревнуешь меня? — с ехидной улыбкой спросила Грейнджер.
Драко сильнее прижал к собственному лицу ладонь и, кажется, даже прикусил кожу, чтобы промолчать. Но Малфоя выдало его же тело, ведь он едва заметно кивнул, прожигая её испепеляющим взглядом.
— Я тебе нравлюсь? — тихо продолжила девушка, ощущая некое удовлетворение от беззащитности юноши.
Парень мог пользоваться её состоянием, когда он находился слишком близко к ней, значит, так поступать могла и она.
Глаза Малфоя расширились, а затем он резко нахмурился, вызывающе взглянув на Гермиону. Но упорно молчал, словно не услышал её вопроса. Мгновение и он оказался рядом с ней. Она могла даже чувствовать его дыхание, вызывающее такую приятную и легкую дрожь. Серые глаза внимательно изучали каждое её движение.
— Это уже слишком, Грейнджер! — процедил сквозь зубы Драко, наблюдая за её реакцией. И он никак не ожидал, что девушка лишь улыбнется. А затем она легко коснулась пальцами его щеки.
— Каков твой ответ? — с насмешкой в голосе продолжила настаивать Гермиона. Она сама пыталась сопротивляться собственным желаниям — прикоснуться к нему ещё раз, дотронуться до его щеки губами, ощутить мягкость волос. Но ей было интересно видеть в таком безвыходном положении юношу, что она старательно противилась самой себе.
Его пальцы, коснувшиеся её щеки, были слишком холодными. Но это стало для Гермионы источником силы. Её тело пропускало ощущение холода к самому нутру без страха или дрожи. Это чувство согревало её, подпитывало желание девушки и стало символом того, что она неподвластна холоду, которым Малфой пытался оградить себя.
Гермиона заглянула в его глаза. Его взгляд был настолько нежным, что, казалось, столько чувств не могло таиться в одном человеке. Она ощущала, как быстро билось её сердце, а глаза то и дело цепляли правильные черты лица Малфоя. Она желала прикоснуться к его щеке губами, затем опуститься ниже, чтобы почувствовать его уста своими, насладиться их запахом и вкусом.
Девушка даже не заметила, как его пальцы коснулись её волос, а её тело словно разрывалось от желания обнять Драко. Как тогда, в тот день, когда он оказался обнаженным в квартире Грейнджер. Только в этот раз она хотела прикоснуться к нему всем телом, которое не будет сковывать одежда, чтобы ощутить его тепло сполна.
Её ладонь коснулась рубашки Малфоя, когда она попыталась дотянуться до пуговиц. Ей было, с одной стороны, глубоко наплевать на то, кем он был. Она желала почувствовать этого человека, со всеми его изъянами.
Драко опустил ладони на её лицо и в долю секунды, заставив Грейнджер задохнуться, коснулся губами её. И вновь та сладостная тяга захлестнула тело девушки. Только в тот момент Гермиона осознала важную вещь.
Однажды они были разлучены страхом. Этим можно было аргументировать попытки Малфоя задеть её за «живое». Девушка допускала вероятность того, что она нравилась ему в школе. Как ещё можно было объяснить тот факт, что она была виновата во всех его неудачах?
Затем пришла надежда, которая оказалась спасением. Они прибыли в одно единственное место на всей планете и жили рядом. И он и она искали в Совершенстве возможность жить спокойно, без всяких упрёков со стороны близких и остальных бед, которые принесла им Война.
А после они обрели друг друга, сплетя себя лентой любви? Это был единственный вопрос, мелькающий в голове Грейнджер, которая так и не поняла отношения Малфоя к ней. Внутри себя она уже дала ответ, нравился ей Драко или же наоборот был мерзок.
Ей казалось, что она горела в огне от его холодных прикосновений, но это чувство нравилось Гермионе. Как и те жаркие и легкие поцелуи, которые он оставлял на её губах. Они заметно контрастировали и даже остужали странные чувства, вспыхнувшие внутри.
— Да, — вдруг выдохнул он, отрываясь на мгновение от её губ. А затем прижался к ней сильнее как раз в тот момент, когда последняя пуговица была расстегнута. Она чувствовала под своими пальцами его тёплую кожу, и ей казалось, что её руки слишком холодны.
— Но я могу разбить тебе сердце, — прошептал он, отстранившись и тут же прижавшись к ее вьющимся волосам, чтобы окунуться в легкий аромат шоколада.
Гермионе показалось, что ему нравилось чувствовать всем телом, как она дрожала и часто дышала.
— Оно уже разбито, — ответила она, прикасаясь к его обнаженной груди, словно хотела потрогать его разрывающееся сердце сквозь кожу.
В её голове тут же вспыхнули яркие картинки её первого и самого болезненного в жизни расставания с Роном. И только сердце упорно продолжало стучать в груди слишком быстро, оповещая хозяйку, что оно не верило в то, что Малфой на такое способен. Не после того, что они оба пережили.
***
Малфой все ещё чувствовал воздействие Сыворотки, потому что без неё он бы не сумел вновь прикоснуться к Грейнджер, не остановившись в своих мыслях перед этим. Она была в его руках и даже позволила ему поцеловать себя. Драко представлял тот момент, когда впервые коснулся её губ, каждый раз, когда оказывался рядом с ней. Это было словно наваждение, каждый раз вспоминать какие на вкус были её уста, насколько сильно была гладка её кожа, и этот запах, сводящий с ума. Вся она пробуждала в нем что-то слишком светлое и счастливое.